— Говори уж честно! Между нами говоря, я тебя уважаю, что в тебе нету этой вычурнутой вежливости и приторности.
— Но вы и правда милая! — и она лукаво улыбнулась, — Не то, чтобы роскошная красавица, но вполне симпатичная. Разве что ваши волосы… Вам сказать заклинание, которое поможет их отрастить за три дня и сделает более густыми и шелковистыми?..
Волосы мои короткие ей, выходит, тоже покоя не давали. Ещё бы, у всех встречных эльфиек волосы были до попы или до щиколоток, густые, роскошные!
Хотя она прибавила, что у драконок бывают причёски вроде моей «и даже более лохматые». Поскольку «женщины драконок творят красоту на свой вкус, а он у них весьма своеобразный».
Вежливо отказалась волосы магией удлинять. Но пообещала, что заклинание спрошу, если что.
Позже я подметила, что полукровки всё же отличаются. Лица не столь утончённые, не смазливые, иногда одна или пара чёрт лица чуть погрубей, но… но ведь они были вполне красивы! Высокие или среднего роста, гибкие. Разве что полукрвоки были порою шире в плечах и заметно мускулистые. И женщины из полукровок телом и бюстом были попышнее.
Нис с мужчинами особо не кокетничала, о тряпках-бирюльках почти не говорила. И поэтому с ней можно было по-человечески общаться. Она даже обещала меня «как-нибудь познакомить со старшей сестрой, которая умелый боец и при этом умеет очень красиво сражаться», мол, меня бы, быть может, заинтересовали уроки эльфийского боя? А то она слышала, что, кажется, в родной стране я была известной воительницей. Сестрой она меня заинтриговала. Хрен с ней, с красивой манерой сражаться, но вот женщина, которая дерётся — это звучит интересно, особенно, учитывая, что она была из остроухого народа. Но, увы, в ближайшие дни она и её сестра были чем-то очень заняты.
Короче я сидела, любовалась пейзажем и скучала. Даже согласна была на вредного Сина, лишь бы с ним поприператься. Но и этот зараза был занят.
Кстати, сортиры у эльфов тоже были красивые, расположенные где-нибудь в лабиринте меж густых цветущих кустов, и вообще не пахли! Я из вредности проверяла — в домах, куда приглашали, напивалась напитками, правда, к своему удовольствию — и скромно заикалась, что мне бы кой-куда надо, «по малому делу». Изучила, что эльфы используют торф, чтобы впитывал всё и, заодно, скрывал запахи, а потом что-то им удобряют.
— Да не еду! — смеясь, сказала Нис, когда увидела, с каким лицом я после этого заведения смотрю на грядки, — Деревья в лесу или, может, цветы иногда.
Я уж молчу, что эльфийские сортиры были весьма чистыми и уютными заведениями, с причудливой резьбой внутри и снаружи, из щелей с дверей их открывался вид на приятный пейзаж меж скрывающего строение цветочного лабиринта. Я поначалу думала, что это маленькие резные домики для игр детей из богатых семей. Иногда такие видала близ богатых домов в Связьгороде. Но, впрочем, у эльфов они были красивей. Ещё у них была специальная бумага, тонкая и мягкая — я в неё влюбилась. И такие «скромные» узорчатые рукомойники, которые людям в пору ставить на виду в королевском дворце. Уж молчу, что в каждом встречном подобном рукомойнике внутри были вплавлены серебряные вставки — разумеется, дивно вплетающееся в общий узор. Когда я спросила у Нис:
— Ну, а серебро-то в таком месте использовать на что?! Драгоценный металл же ж!
Та что-то стала объяснять, долгое, непонятное, про каких-то «очень маленьких, маленьких зверей, живущих в воде, таких маленьких, что даже и не разглядеть толком». Потом, смилостивившись надо мной — видно, лицо у меня было очень красноречивое — пояснила проще, мол, серебро делает полезнее воду. Оказывается, серебро очищает её и укрепляет здоровье её использующего. Я поняла, что неспроста некоторые человеческие знахари таскают какие-то «волшебные амулеты» из серебра, «которые делятся доброй силой с водой» или «заманивают полезных духов».
В общем, всё у этих эльфов было не как у людей…
— Сложно тебе, наверное? — хрипло спросили сбоку.
Рядом со мной стоял высокий и тощий эльф. Точнее, он пытался стоять, но его качало по страшному. Бледный, всклокоченный, волосы тёмные грязные, одежда светлая, простая и мятая. Это был первый эльф болезненного вида и неопрятный, который мне попался в Эльфийском лесу! И потому я смотрела на него, как на какое-то чудо! Да и… жаль, конечно, что он был больной, но до чего приятно было увидеть среди остроухих нечто лохматое и неопрятное! Прямо будто снова почувствовала себя живой, а не как в каком-то страшном затянувшемся сне, среди залежей красоты, сплошной красоты, где надо и где не надо.
Я не ответила сразу, разглядывая его и обдумывая, чтоб ему сказать.
Вздохнув, он опустился на редкую траву около меня. Задумчиво посмотрел на меня. Светло-карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц, длинный прямой нос, тонкие губы и тонкие, но густые брови красивой формы, тёмно-коричневые волосы… До меня запоздало дошло, что он напоминает мне отца. И…
И я запоздало поняла, что это измученное существо — это тот красавец, которого я случайно увидела в трактире Связьгорода! И мне стало жутко, что с ним сотворили жизнь и тот проклятый дракон.
— Лэр, но я люблю, когда меня зовут Эр, — представился брат.
Как-то запоздало я вообще узнаю об имени моего единственного брата! И… и, раз он тут ходит, значит, он очнулся! Он живой!
Улыбнувшись ему, протянула руку — он не виноват, что у него отец такой дурной — и представилась:
— Зарёна.
Думала, он поцелует мне руку, как это делали все встречные остроухие мужчины при любом удобном и неудобном случае, особенно, холостые, о чём они или их родственники неизменно, как бы между прочим, уточняли. Но брат, тепло улыбнувшись, пожал мне руку, как это делали люди. Точнее, мужчины, приветствующие мужчин. Жест вежливости, распространённый в Белом и Синем краях. Хотя, вроде, поговаривали, что он к нам пришёл из Синего края. И… и как мужчине руку пожал, приветственно! Как равному! И… и всё-таки он мне улыбался. Как будто даже тепло, по-настоящему тепло. Не так, как отец. По крайней мере, мне хотелось верить в это.
Мы долгое время молчали, смотря на поверхность озера. Капал дождь…
— Наверное, отец тебя уже замучил этикетом? — лёгкая улыбка тронула губы брата.
— Достал! — вздыхаю и улыбаюсь в ответ.
Ведь он действительно ни в чём не виноват. Сам поди натерпелся, волнуясь за маму, когда отец опять где-то шлялся по ночам или постоянно юлил и врал. И… и кажется, что кто-то из родственников всё-таки принял меня?.. Когда я уже и перестала надеяться, что такое возможно, быть кем-то принятой, из эльфов!
Посмотрела на воду, потом — на него. Родственник, словно почувствовав мой взгляд, обернулся. Он смотрел прямо в глаза, открыто. Не нацеплял на лицо вежливость, сдержанность или дружелюбие где надо и ни надо было.
Вообще, никогда не думала, что буду когда-нибудь сидеть и болтать со своим собственным братом, тем более, таким красивым, да ещё и эльфом! Точнее, он был красивым. Но болезнь украла почти всю его красоту, свежесть молодости. Бугорков от бинтов под тонкой тканью проглядывает слишком много…
