Какое-то время мужчина притворялся, будто спит. Или силы копил? Он же долгое время не ходил. Потом медленно сел, застонал, смял рубашку на груди. Но, когда я было рванулась бежать и звать кого-нибудь за помощь, ухватил меня за подол платья.
— Погоди, — сказал, — Я пока живой.
— Пока?.. — возмутилась я, — Лэр, не шути ты так! Это жуткая шутка!
— Хорошо, не буду, — он беззаботно улыбнулся.
Мы какое-то время просто сидели рядом. Почти плечом к плечу.
— А хорошо, что кто-то разнёс этот старый дворец! — вдруг сказал эльфийский парень. Ну, по крайней мере, у него ещё Долгая молодость шла. Или только началась. И вроде Син говорил, что наследник — поздний ребёнок.
Проворчала:
— И ты туда же? Знаешь, как король рвёт и мечет, злясь, что кто-то разрушил ваше сокровище?! Будешь так говорить — и тебе попадёт на орехи.
— Но все так заняты этим делом с разрушением дворца, что я смог сбежать и прогуляться, — брат улыбнулся, видно, эту поговорку знал или смысл примерно понял, — К знакомому в гости зашёл. И вдруг узнаю, что у меня, оказывается, есть сводная сестра! Вот самое интересное мне так и не сказали! — он чуть прищурился, вглядываясь, — У тебя, кстати, волосы необыкновенного цвета. Интересно смотрится. Я только раз такие видел. У человеческого посла.
Смутившись, отвернулась. И проворчала:
— Если ты хвалишь меня только из вежливости, то не надо.
— Я так думаю. К тому же… тебе говорили, что у девушки, ставшей первой эльфийкой, нашей прародительницы, были рыжие волосы?
— Нет… — растерянно моргнула.
— Ты как она, — брат подмигнул мне, — Это странно, но почему-то уже давным-давно среди чистокровных эльфов не рождается рыжеволосых. Только среди полукровок бывают, иногда. Хотя наша прародительница имела именно такие волосы. Но, собственно, она и была человеком. Тебе уже говорили, что эльфы и драконы произошли от людей?
Кивнула.
— Говорили. Я очень удивилась.
Мы опять долго-долго молчали. Он заговорил первым:
— Странно, мне несколько лет назад приснился сон, где была рыжеволосая остроухая девочка и ещё какой-то мальчишка. Мы играли втроём. Было весело. Я помню, что назвал ту девочку сестрой во сне. Кричал: «Сестра, иди сюда! Здесь в воде такая красивая ракушка видна! Посмотри!». Ты побежала, из тени того большого дерева, где ты и тот мальчик стояли вдвоём. Ты выбежала на полянку, где светило солнце… Бежала между разноцветных полевых гвоздик, и солнце вдруг высветило рыжину на твоих волосах… как будто твои волосы были охвачены пламенем! Правда, я тогда не испугался во сне, а подумал, что никогда не видал таких… таких красивых волос… огненных… Когда ты стояла под тем деревом, в тени, я не видел точно цвет твоих волос. И твоего лица… И, оказывается, у моей сестры волосы цвета пламени!
Эр снова улыбнулся мне, подтянул колени, обхватил их руками.
— Во сне я очень обрадовался, когда ты прибежала ко мне. А тот мальчишка почему-то так и стоял там, говорил издали… Правда, потом я поскользнулся и упал. Тогда вы оба подошли ко мне и протянули руки. Я шёл между вас, держась за ваши руки… Мы потом побежали куда-то ещё. Ты смеялась, а он почему-то молчал… Потом мы бегали у реки и, шутя, брызгали друг на друга водой, раскрывая веры и цветы из водяных капель, поднимающихся вслед за нашими руками… Нам было хорошо втроём… И ещё у меня вдруг было такое чувство, будто я его уже где-то видел… Только я никак не мог вспомнить, где?.. — он вздохнул, смял травинку. Потом смущённо и виновато погладил кустик, чей один из стеблей переломал, — Ох, прости, что я так заболтался о том сне! Про сны мои, должно быть, слушать скучно. Вообще, быть единственным ребёнком скучно… А ты — единственный ребёнок в семье?
Отвернулась и пробурчала что-то невнятное.
— Расскажи о себе, — вдруг попросил принц остроухих, — Как ты жила все эти годы?
— Тебя это и правда волнует?
Пристально взглянула на него. Он кивнул. Везёт же ему, так хорошо и спокойно жил, что страдал только от скуки!
Я не хотела ему слишком много всего рассказывать… Вообще не собиралась! Так как-то вышло… Просто он очень внимательно слушал… очень внимательно… Или это какая-то эльфийская магия? В общем, я начала, а потом меня понесло. Кажется, я рассказала слишком много… потому что все воспоминания и невысказанные чувства вдруг сплелись, волной накрыли меня… Очнулась, обнаружив, что сижу рядом, он обнимает меня и гладит по голове. На его рубашке и бинтах, промокших от моих слёз, проступают кровавые пятна. Он морщится, но говорит, словно его ничего не беспокоит, кроме моего состояния.
Резко отстранилась.
— Прости, — сказал он хрипло, — Я… я просто хотел узнать о тебе что-нибудь… правду… Потому я использовал немного магии, чтобы заставить тебя проникнуться доверием и разговориться. Но я и не ожидал, что ты так жутко жила! И что тебе станет так плохо от воспоминаний.
Душа болела. Душа, которую насильно расковыряли и растревожили. Но он выглядел встревоженным… если не притворялся…
— Я думал, мне жилось плохо, — сказал принц спустя некоторое время, смотря на берег у своих ног, — С отцом, которому я интересен только как наследник. И с матерью, которой вполне себе хватает статуса эльфийской королевы, а больше ничего не волнует. Ну, разве только её внешний облик. И цветы. Со всеми этими традициями и обязанностью быть безупречным, поскольку я — наследник. Но, получается, у меня была не такая уж и страшная жизнь… А тут вдруг сестра объявилась… И мне толком ничего не сказали. Лишь сегодня узнал о твоём существовании. Да и ты, полагал, не будешь о себе рассказывать…
Вздохнув, мрачно сказала:
— Я бы тоже заинтересовалась… если б у меня неожиданно объявились брат или сестра. Тем более, из другого Основного народа.
Мы молчали очень долго. Я не смотрела в его сторону. Потом всё же спросила:
— А тебе лет-то сколько, братец?
Он ответил сразу:
— Двадцать девять. Совсем немного.
Чуть помолчав, прибавил:
— Тебе уже рассказывали про нашу прародительницу? Ту, которая имела рыжие волосы?
— Расскажи.
Я, конечно, злилась, что он меня с магией допытал, но могла понять его интерес. И… и всё-таки мне почему-то хотелось его простить. Хотя бы один единственный раз. Тем более, что он, в отличие от отца, меня по-человечески принял. Только услышал о моём существовании — и пришёл поговорить со мной. Обнял. Первый из родственников по линии отца, кто захотел меня обнять.
— Она была обычной человеческой девушкой. Влюбилась в вождя своего племени. Но тот был привередлив и обращал внимание только на стройных светловолосых и голубоглазых девушек, с чистой белой кожей. А Лиса была рыжая, полненькая, веснушчатая, да ещё и зеленоглазая. Словом, ей обратить на себя внимание его не удалось. Она старалась и внешность изменить, даже ядовитыми травами пользоваться не побоялась, в искусствах других превзойти. И талантливая очень была. Как-то раз вообще на поле битвы вышла, станцевала — и все про разногласия забыли, засмотрелись. Им стало не до сражения друг с другом. Правда, вождь тот опять её не оценил…
