Полукровка хмыкнул. И насмешливо спросил:
— И как ты только умудряешься спать с открытыми окнами?
— Э… так они ж не закрываются! Тут ставень нету.
Акар недоумённо моргнул.
— Слушай… А занавесками ты не пробовала пользоваться?
— Э… — растерянно поскребла лоб отросшим ногтём.
Не поняла… Я же вчера вечером стригла ногти! Прямо замучилась, стремясь придать им ножницами красивую форму, полукруглую. И чтобы чуть выступающий ноготь, белый край его, шёл ровной линией. С чего вдруг мои ногти уже длинные?
Растерянно потёрла лоб. Или… мне приснилось, что я стригла ногти?..
А так-то… Вроде много всего было… Син дрался с королём… Я свалилась со скалы, а меня подхватил какой-то дракон… Нис… танцевала перед Сином…
— Ну, занавески, — Акар потянул зелёную светлую плотную ткань, висевшую возле него.
У всех моих окон по бокам две таких штуки висели. Да и… Во всех эльфийских домах, куда я заходила, тоже. Я ещё недоумевала, что за бредовая идея, толстые пучки красивой ткани вот так по стенам вешать? Платьев бы, что ли, нашили! Не себе, так дочерям!
— А что… С ними что-то делают? — недоумённо моргнула, потирая лоб, растирая уши.
В голове столько картинок плясало, будто перед глазами… Но изнутри… разных таких… А я всё не могла собрать их воедино. Что же… мне приснилось? И что на самом деле произошло?..
Акар нервно сглотнул, вдруг спрыгнул на пол — жаба, отчаянно квакнув, выпала с его колен и поспешно ускакала под столик с зеркалом. А оттуда под шкаф забилась.
— Ты… — парнишка выпучился на меня, — Ты не знаешь, что такое… что такое занавески?!
Проворчала:
— А что это такое?
Он, уцепившись за ручку кресла, сел на пол, сгибаясь от хохота.
— Эй, я просто спросила! В моей родной стране этой хрени не было!
Но он ещё долго и упоённо катался по полу, рыдая от смеха. Пока не хряпнулся головой об ножку стола. Ругнулся. И жаба испуганно из-под шкафа прыснула. Прямо ему на живот, с которого как раз сползла и задралась рубашка. Жаба испуганно притихла у него на животе. И парнишка напугано притих, недоумевая, что это такое скользкое и холодное на него вдруг откуда-то упало. Даже дышать, кажется, перестал.
Тут уже я хряпнулась, спиной на кровать, хохоча.
Славно так поржали друг над другом.
Правда, потом полудракон объяснил, что эти куски ткани едут вот по той палке над окнами — я долго гадала, зачем эльфам круглые длинные ровные деревяшки над каждым окном вешать — и куски ткани соединяются, закрывая окна. И мне стало опять не до смеха. Ууу, как я могла сама не догадаться?! Могла ж столько дней дрыхнуть подольше, с закрытыми от солнца окнами!
Потом долго вытрясала из Акара, что всё ж таки произошло накануне, а он изображал, что сейчас загнётся от голода и молил отпустить его поесть. И вообще самой на завтрак собираться. Хм, завтрак…
Выползла из кровати — и в глазах у меня помутнело. Ноги отказались меня держать.
Акар подхватил меня на руки и опустил на кровать. Хм, вроде тощий, но руки у него сильные.
— Если понравилось, могу тебя ещё на руках поносить, — подмигнул мне парнишка, — Но только три шага.
— Почему только три? — притворно надулась.
— А потом я тебя уроню, — объяснил он серьёзно, — Ты тяжёлая.
— Ах, я тяжёлая? А может, это ты хилый?
Швырнула на него одеяло. Он там с матюгами задрыгался, пытаясь его с себя скинуть. Я, радостно хихикая, сползла с кровати, поверх него и одеяла.
— Пусти! — возмутился полукровка из-под одеяла, — Мымра!
— Счас задушу!
Дверь приоткрылась, явив растерянного Тина с подносом. Я застыла. У меня появилось стойкое ощущение, будто что-то такое уже было.
Акар таки выполз из-под одеяла, пользуясь моим замешательством — и накрыл уже меня с головой. И, хотя старательно брыкалась, в кокон спеленал. Сел сверху, на мои ноги.
— Будешь знать, как меня…
Тин с грохотом поставил поднос на широкий подоконник — и что-то там подпрыгнуло и звякнуло, дружно, а что-то — даже выплеснулась. И мрачно посмотрел на Акара. А тот с места не сдвинулся. С меня, то есть, смотря на мужчину.
Тин вдруг очутился у юнца, сгрёб его за ворот и, размахнувшись, спокойно отправил в полёт в открытое окно, легко, будто нашкодившего щенка.
Сначала был возмущённый вопль, потом он замолк и где-то мелькнул длинный чешуйчатый хвост.
Тин аккуратно меня размотал, поставил на ноги. Я тут же стала падать. Мужчина меня подхватил под локоть. Потом — на руки. Посадил на кровать, подложил под меня подушку. Подхватил одеяло, отряхнул, прикрыл меня, стараясь не смотреть на мои ноги. Хотя, одеяло опуская, на миг всё-таки взгляд на моей груди задержал. Я, извернувшись, хлопнула подушкой. Правда, мимо — мерзавец увернулся.
Тин отступил от кровати и невозмутимо — у него даже дыхания ритм не сбился — пояснил:
— Я принёс принцессе еду. В надежде, что вы сегодня наконец-то очнётесь. Сейчас поставлю поднос возле вас и пойду, порадую остальных. И этого… хвостатого с собой прихвачу.
С улицы донеслось:
— Я не… тьфу! А-а-а! Мм… мм! МММ!!!
Тин покосился в окно. Криво усмехнулся.
— Так… А что… Я не должна была проснуться?
Он серьёзно взглянул на меня. Сказал лишь:
— Вы долго болели. Покушайте немного, прошу. Здесь нету мясной пищи, как у людей принято — и телу переварить всё будет легче. А травяной отвар поможет вам укрепить силы и скорее подняться на ноги, — он фыркнул, — Я, конечно, понимаю, что вы не торопитесь возвращаться к занятиям, Рён. Но, пожалуйста, хотя бы ради того, чтобы мы меньше волновались, поправляйтесь скорей.
Поднос на кровать возле меня поставил. Вышел за дверь. На улице что-то мычало и шипело.
Чуть погодя Тин прошёл мимо окон, открытых и закрытого. На плечах он нёс Акара, замотанного корнями с головы до ног. Полукровка дёргался и возмущённо мычал. Правда, особенно широкий корень, закрывающий ему рот, скрыл от нас его мысли по этому поводу.
Ещё три дня прошло. Эльфийские отвары и в правду быстро возвратили ко мне силы и аппетит. Да и лежать мне надоело. Даже с книжкой в обнимку. Хотя книжки мне Тин притащил с красивыми картинками, огромную гору — аж три стопки выстроились возле моей кровати. И в целом интересные были книги. Всё про битвы, да про битвы, в подробностях. Да так увлекательно было, словно сама там стояла, держа флаг, смотря на насмехающихся врагов, превосходящих нас числом, или будто на мой лагерь ночью налетели всадники, предусмотрительно прирезав всех часовых, отчего их явление вышло неожиданным. Паника, азарт, радость побед и боль поражений переползали из описанных в книге людей на меня, заражая теми же чувствами, яркими, волнующими…
