На третий день я уже напросилась на учёбу сама, чего прежде от себя никак не ожидала.
Почему-то даже в этот день Син рано утром не пришёл.
Завтракая вместе с учителями в беседке, недоумённо уточнила:
— А куда делся Син? Почему он не приходит?
Остроухие как-то напряглись, запереглядывались.
— Он… Приболел, — наконец сказал эльф с седыми прядями. Тин укоризненного на него посмотрел. Мужчина вернул ему такой же взгляд.
— Так… Передайте ему, чтоб поправлялся скорее.
Они как-то странно переглянулись и помрачнели.
— Хорошо, передадим, — ответил за всех седеющий эльф.
Задумчиво крутанула бокал с душистым отваром.
— Скажите, а я… Падала недавно со скалы?
Они уставились на меня растерянно.
— Значит, то был сон… — немного отпила — Тин тут же долил мой бокал доверху — и прибавила, — А жаль… Там были такие красивые горы, в том сне! Я была у дома на вершине одной из самых больших гор.
Остроухие мужчины как-то напряглись. Тот, седеющий, как-то многозначительно зыркнул на Тина.
Сделала новый глоток. Добавила:
— А ещё в том сне был странный медальон. У молодого мужчины, который был возле меня. Серебряный такой, шестиугольный. Большой. Там большая хищная птица летала над горами. А, да… орёл! Там орёл летал над горами. А за ним танцевала девушка. Представляете, танцевала в небе! И на ней ещё было пышное платье, всего по колено и с короткими рукавами…
Ложка выпала из рук одного учителя и гулко ударила по подносу, стоявшему под его завтраком.
— А что…. — задумчиво провела указательным пальцем по краю моего бокала, — Вы и в жизни видели кого-то с таким медальоном?..
— Да нет… — сдавленно сказал мужчина, отчаянно смотря на Тина.
— Может, вы в какой-то из книг вычитали? — невозмутимо спросил светловолосый эльф. Впрочем, взгляд его на меня был внимательный и цепкий, — А потом вам во сне оно привиделось, поскольку сильно вас зацепило.
— А что, такие медальоны существуют? — подалась вперёд, к нему, — А у кого?
Тин шумно выдохнул. Уточнил:
— Такие даруют особым драконьим мастерам.
Задумчиво отхлебнула ещё отвара — мужчина опять наполнил мой бокал доверху — и с интересом уточнила:
— А чем они такие особенные?
— Наал Тан. Идущие по небу. Идущие там, где идти невозможно. Отбирающие души у мира. Так их зовут сами драконы. Это редкий вид лекарей, выходцев из драконьего народа.
Работают с тяжелобольными и тяжело раненными. Берутся за особенно запущенные случаи, — серьёзно продолжил Тин.
— Но так… И эльфийские лекаря тоже хороши! Вроде?..
Мужчина задумчиво провёл пальцем по ножке своего бокала:
— Видите ли, Рён, между нашими и драконьими лекарями есть несколько больших отличий. Наши не рискнут браться за тех, кто уже переступил за Грань. А драконьи — могут. Хотя и не все.
— Но ведь из-за Грани никто не возвращается!
— Могут вернуться.
Он так на меня взглянул, что мне стало не по себе.
Так… Неужели, кто-то всё же возвращается?
— Так… Они видели, что там? За Гранью?!
— Иногда у них бывали виденья… — Тин задумчиво мотнул свой отвар в бокале, — Но редко кто возвращается к жизни. Да и… срок пребывания за Гранью должен быть мал, чтобы был шанс. И ещё нет точного понимания, почему некоторые всё же возвращаются, а некоторые — уходят. Бывает, драконьи лекари спасают таких, чьи тела жутко искалечены — и те живут. Они… они хорошо вправляют и лечат кости. И многие раны плоти. И даже разрывы магического слоя. Но бывает, что кто-то почти невредим, но обратно не пришёл. И это загадка, кто и почему может вернуться?..
— Но за эти попытки пойти против законов мирозданья драконы расплачиваются страшно, — мрачно добавил седеющий остроухий.
— Как?..
— Сокращают свою жизнь с каждым спасённым на сколько-то лет. Сколько — неизвестно. Или же они могут делать приблизительные подсчёты, но другим не говорят. С ума сходят. Или сами погибают вместе с тем, кого пытались спасти, — мужчина вздохнул, — Не наше это, в общем-то, дело — лезть против законов Мирионы. И те, кто слишком нагло лезет, однажды получают за это.
— Но… Всё-таки, кто-то из крылатых идёт на это?..
— Редкие лекаря из них, — Тин серьёзно на меня посмотрел, — Собственно, они и сами порой считают их безумцами. Но и у них бывают те, кто теряет близких, внезапно. И, было дело, тяжело болел главный Старейшина, в котором они все души не чаяли. Дети их, намного более сильные, чем наши, часто калечатся, играясь. Иногда страшно калечатся. Сами или друг друга ранят. Есть ещё люди, которые смогли стать кому-то из драконов важными. Словом, они, как и все существа этого мира, когда-то кого-то теряют. Но не все могут и не все хотят смириться. Такие упрямцы обращаются за помощью к Наал Тан.
Мы какое-то время задумчиво молчали, думая о тяготах судьбы. Вот, и лица у присутствующих помрачнели. Видимо, каждому довелось что-то потерять, важное. А если есть надежда и знание, что кто-то умеет приводить из-за Грани, то разве не возникнет искушения к нему обратиться за помощью?.. Это мы-то, люди, даже не представляем, что такое возможно, а вот остроухие и крылатые знают. В чём-то я даже завидую древним магам: у них возможностей больше, чем у людей.
— Слышал, даже у тех, кто стал заказчиком такой… услуги… Тоже может случиться что-то нехорошее. Несчастный случай. Обворуют. Заболеет тяжело, — добавил другой учитель, — Вот, скажем, просто убийство живого существа, разумного или неразумного, оставляет след и на месте его мук, на магическом слое пространства, и на причинившем ему боль, на его личном магическом слое. Да, впрочем, просто причинение боли, без убийства, без последствий у причастных не проходит. Люди не думают об этом, считают бредом. Много убивают и мучают друг друга, поедают трупы животных. И потому они много болеют и очень рано стареют, уходят за Грань раньше нас. А вы представьте, Рён, какой мощный откат должен быть у дракона, который вытащил чью-то душу из-за Грани против воли мира и, быть может, Творца!
Уныло подпёрла щёку ладонью.
— И верно… по рогам можно получить сильно.
— По… рогам? — мужчина недоумённо моргнул.
— Так у людей шутят, — усмехнулся седеющий эльф, — Мол, последствия будут неприятные, если чего-то не то натворить.
— Но… — задумчиво повозила бокал подставкой по столу, взад-вперёд, — Лекари… которые обычные… они тоже расплачиваются своей жизнью за вылеченных?
— Если пострадавший или больной был ещё здесь или всего лишь на Грани, то они могут за его излечение получить дар от него или от мира, — мужчина усмехнулся, смотря мне прямо в глаза, — Впрочем, я боюсь забивать вашу голову лекарскими книгами и теориями. Разумеется, если у вас вдруг возникнет большой интерес к лекарскому искусству — обращайтесь ко мне с вопросами — и я с удовольствием вам всё подробно расскажу.
