— Проще, не проще… Слова ничего не значат, любовничек. Мы застряли: ты по-прежнему можешь сказать что угодно, а я по-прежнему не обязана тебе верить. Играй в Ромео с другой девушкой, поглупее.
— Я уже нашел самую глупую из всех, — рявкнул он.
— Вот и катись к ней! — рявкнула я в ответ, развернулась и пошла домой. Это сговор, определенно. В Ромку стреляли, у меня нет времени разбираться с чужими истериками.
— Бри! Я не договорил…
— Я дала тебе последний шанс, Макар. И ты опять предпочел ложь. Так было и в прошлый раз, потому я и уехала. В этот раз уедешь ты, и мой тебе совет: уезжай, пока можешь.
— Дура, ты такая дура, Бри. Мнишь себя самой умной, а на деле…
— Умный дурак лучше чем глупый остряк. Прощай… — я сделала ручкой и наконец-то скрылась за дверью. Жуть какая… зачем людям вообще говорить о каких-то там чувствах? Так делают только сумасшедшие, определенно.
В одном Макар был прав: первым делом я собиралась позвонить Андрею. Номер оказался недоступен, хотя я и попытала счастья трижды.
— Черт, — выругалась я. Как его теперь достать?
Плохо, что Ромку ранили, очень плохо. Сейчас он проследил бы за Макаром: интуиция никогда меня не обманывала, и сейчас она кричала, что с ним не все так просто, как он пытается это выставить. Любовь – это конечно хорошо, но так не бывает. Посмотрела на часы: Ромка должен проспать еще несколько часов, времени достаточно.
Вишневский жив… Эта новость из разряда тех, что с трудом укладываются в голове. Он жив и… шлет мне бриллианты? И оставляет трупы… А что, если и был кто-то, кроме Ромки, кто знал меня, так это Андрей. Вот уж он точно никогда не был простым парнем. Если я до сих пор считаюсь кладезем проблем, то по сравнению с Андреем я пушистый котенок, наши отцы часто шутили что им не повезло с потомством.
Помнится, наши родители просто мечтали породниться семьями… Пока вся их семья не погибла при обвале здания семь лет назад. Старое здание в центре города, они выкупили его, собираясь там что-то строить. Наверное, очередной торговый центр… Никто не знает, зачем они поехали туда, но предполагалось, что отмечать событие. Понимаю, это довольно странно, но отец тоже делал так каждый раз – это своеобразная традиция, как обмыть новую машину. Правда, папуля никогда не тащил на место все семейство, предпочитая компанию адвокатов и компаньонов. Хотя к нашей семейке трудно подойти объективно: возможно, он и не отказался бы от нашей компании, не падай мамуля в обморок при виде каждого паука и не страдай Март от агорафобии. Даже я, самый адекватный член нашей семьи, вряд ли бы согласилась мотаться по старой постройке в своих новых туфлях…
Но как же Вишневский-младший сумел выжить? Хоть это и случилось давно, я точно помню, что нашли и опознали три тела: Игоря Владимировича, Андрея и Светланы, его матери. Было следствие и множество судов, но в конце концов случившееся было признано несчастным случаем. Так считали все, включая и меня саму, пока не далее чем вчера Ромка принес мне документы, изъятые у Боярышника. Множество косвенных доказательств, но и этого достаточно, тем более для типа вроде Боярышникова. Раньше он держал многих почтенных граждан в этом городе за известное место, прямо до тех пор, когда ему пришлось уступить свой трон. Мне никогда не нравилось, что такая власть принадлежит тому, кто так далек от меня, поэтому теперь всем заведует Ромочка. Чужие секреты дорого покупаются, еще дороже продаются, но Боярышник все равно предпочел не использовать документы против моего отца. Боялся, наверняка. Теперь и не узнаешь… Но именно Боярышник отправил нас в банк за письмом. Он знал, что там? Нет и еще раз нет. Возможно, он как раз копал под меня, когда появился некто и шепнул ему про конверт… Стоп. Не сходится. Если он и вправду копал под меня, отправлять меня же за конвертом было верх глупости: неужели он всерьез думал, что мы с Ромкой туда не заглянем? Нет, у него были другие мотивы. Он мог догадаться, что я первой побегу в банк…
Так или иначе, подстроил это все Андрей. Ему то это зачем? Красивый жест, говорящий, что он жив, здоров и снова в городе? Вполне в его духе. Но если он верит, что мой отец и вправду причастен к гибели его семьи, то все может оказаться куда сложнее. Зачем-то он убирает Боярышника (предположительно, потому, что тот знал о его возвращении), потом Гана (один бог знает почему) и, наконец, пытается убрать Ромку. Ерунда какая-то… Вишневский мог отправить нас в банк, чтобы сделать мне своеобразный подарок, это вполне в его духе: он тот еще псих. Мог убить старика. Но все остальное… конечно, человек может сильно измениться, за семь то лет, но идиотом Андрей никогда не был. Хотя, может, это я не вижу смысла в убийстве Гана?
От моих «веселых» мыслей оторвал звонок мобильного: я схватила его, ожидая звонка от недоступного ранее номера, но меня ждало разочарование: звонил братец.
— Слушаю, затворник? — не особо любезно начала я разговор.
— Моя сестра – сама любезность, как всегда.
— Не далее как сегодня утром ты признался, что в восторге от любой моей «любезности», так что ни к чему ерничать.
— Ты права, — голос Марта сделался серьезным, — На самом деле я звоню не для того, чтобы послушать твой ядовитый голосок, а по поводу твоего задания.
— Ты быстро.
— Да. Собственно, все это дело давно поросло бурьяном, но кое-что интересное я все же узнал, когда поднял все старые документы.
— Что? — предчувствуя нехорошее, поторопила я братца.
— Не пугайся так. Это вовсе не про нашего общего родственника, хотя его это тоже касается. Знаю, в документах указано, что на то злополучное здание претендовал именно он, но в итоге Вишневский его обскакал, но мы то оба прекрасно знаем: папуля просто уступил, потому что обставить его может захотеть только больной на голову. И уступил он в самый последний момент, прямо в день сделки, соображаешь?
— Значит, могло случиться так, что погибли там вовсе не Вишневские?
— Именно. Таких совпадений не бывает, сама знаешь… И, сдается мне, что родственник к гибели друзей не причастен.
— Кто-то отца убить хотел? — ахнула я, сообразив, какая угроза висела над нами семь лет назад.
— Практически уверен.
— Но кто это мог быть?! Уж точно не Вишневский, раз сам отправился в то здание, прихватив семью…
— Тогда дела были менее стабильными, а желающие всегда найдутся. Если бы отец погиб тогда… Даже если бы он поехал туда один, все равно его смерь была огромным бонусом: маман от дел далека, я тоже. А ты была малышкой, которая только закончила школу и баловалась тем, что пуляла жвачку в прическу неугодным тебе девочкам и шантажировала преподавателей, так что тоже бы большой проблемой не стала.
— Не путай: в восемнадцать я предпочитала более взрослые игры.
— Может и так.
— Час от часу не легче… — вздохнула я, — Что же еще день грядущий мне готовит?
— Еще? Что-то случилось? — насторожился братец: уверена, он сразу почуял неладное, мы даже обошлись без привычных для нас оскорблений, не считая конечно напоминаний про шантаж и жвачку.
