А дальше события развивались в бешеном темпе: стоило нам с Пашком вернуться из области (после недолгих споров доставшуюся в наследство избушку мы решили проверить в первую очередь), как объявился Ромка. Друг был успешен и быстро расколол садыковского охранника.
В результате к месту заточения Вики Нестеренко мы приехали практически одновременно. Оказалось, что Садыков очень даже продуманный молодой человек, прятал девушку у всех на виду, то есть на том самом участке в центре города. Участок оказался бывшей фабрикой, построенной почти миллион лет назад, сейчас там все подчистили, но кое-что интересное оставили: к примеру, пару подвалов, соединенных между собой подземным ходом. Если не знать о его существовании наверняка – ни в жизнь не найти.
Я позвонила Виктору Борисовичу и он прибыл на место в рекордные пятнадцать минут, опередив даже скорую (ей понадобилось около получаса). Девушку мы нашли сообща, Пашок вынес ее из подвала в героических объятиях и передал отцу. В целом, Вика мало пострадала, синяки и ссадины я в расчёт не беру, боялась я другого. К тому же, физические травмы часто не так губительны, как моральные, но с этим разбираться уже не мне.
Передав дочь в заботливые руки врачей скорой помощи, Виктор Борисович скупо кивнул мне и сообщил, что теперь «продажная лавочка» прикрыта. Троица сядет, как сядут и все причастные. Пожизненно. Напоследок я попросила у мужчины личного свидания с Токаревым, и он согласился дать мне пять минут, не больше.
А большего мне и не требовалось.
Глава 19
Встреча произошла уже на следующий день.
Опоздав на десять минут, я ворвалась в знакомый кабинет и нагло подмигнула Ниночке. Вот как так, спрашивается? Ее имя я сразу запомнила, благо, на память никогда не жаловалась, а вот с папулиной секретаршей просто беда, пять лет безымянная сидит.
– Вы опоздали, Сентябрина, – укорил Виктор Борисович.
– Как Вика?
– Отлично, уже сегодня готова беседовать с полицией. – Он едва заметно улыбнулся, но тут же посерьёзнел: – Могу я поинтересоваться, зачем вам этот разговор?
– Можете, но вот только зачем?
– И все же, Сентябрина Симбирина, на вопрос ответьте.
Тон Виктора не предполагал компромиссов, я сдалась:
– Только Токарев знает, жива ли Ольга Верховцева.
– Вы точно не такая, как о вас говорят, – мужчина жестом пропустил меня к выходу.
– Верно, я много хуже.
Встречу нам устроили в небольшом кабинетике без окон. Железная дверь, серые стены, металлический стол и пара стульев. Как в фильме ужасов.
Александр Ильич Токарев уже ждал нас: выглядел бодрым и уверенным в себе. Не сомневался, что выкрутится, а я не сомневалась, что не получится, в конце концов, полицейские тоже не лаптем щи хлебают. Сумеют найти и доказательства, и свидетелей, не считая Вику. Виктор Борисович сказал, нашли уже трех девушек, живых и почти невредимых, и это только начало. Змею грозит не только соучастие, но и статья за изнасилование, Садыкову (с которым мне так и не удалось познакомиться) – похищение с целью выкупа.
Я даже пообещала подключить отца, если что пойдет не так. Делать этого категорически не хотелось, но в таких случаях можно пойти на небольшие жертвы. И прав был Вишневский: этих гнид стоило перестрелять. Говорить Андрей мастер, конечно. Он знал о Токареве не один год и свой же совет выполнить не торопился. Но, раз веселую шайку до сих пор никто не перестрелял, посадим пожизненно. Выйдут – решим вопрос. Мне действительно не понравилось сидеть там, за стеклом, и выступать в роли товара.
Увидев меня, Токарев не удивился:
– Мне стоило догадаться, откуда уши растут, – сообщил он вместо приветствия.
Кивнув Виктору Борисовичу, я прошла в мрачный кабинет и села напротив Токарева. Дверь за моей спиной закрылась с противным лязгом.
– Нравится? – задала я первый вопрос.
– Что?
– Вам здесь нравится? На мой взгляд, приятного мало.
– Это точно.
Токарев равнодушно пожал плечами, как будто неприязни ко мне и не испытывал вовсе. Он был таким же спокойным и холодным, как при нашей первой встрече, и это рождало мерзкое тянущее чувство в внутри. Определенно, если выбирать из пары Токарева и Бориса-Гадюки – последний мне нравился больше, хотя сначала было наоборот.
Понаблюдав за мной, Александр Ильич улыбнулся и спросил:
– Ты хочешь что-то мне предложить?
– Не совсем. Хочу задать вопрос, – осторожно ответила я.
– Вот как? А я захочу на него ответить?
– Сомневаюсь.
Токарев засмеялся и откинулся на стуле:
– И тут самое время мне что-нибудь предложить.
– Например?
– Ну… – он наклонил голову и театрально задумался: – Знаю, вытаскивать отсюда ты меня не будешь… и могу предположить, что следующим твоим шагом будут угрозы. Ты девочка способная, языкастая, как говорят. Будем считать, что я уже под впечатлением. Давай так: ты ответишь на мои вопросы, я на твои.
– Откуда мне знать, что вы не соврете?
– Ниоткуда.
Мы молча смотрели друг другу в глаза. Самая неприятная минута моей жизни, я с трудом удерживала взгляд, мне до ломоты в пальцах не хотелось смотреть на Токарева, в его пустые глаза, в его равнодушное лицо. А еще, у меня не было ан это времени.
Все так же глядя на него, я задала первый вопрос:
– Кто убил Анну Журавлеву?
– Понятия не имею, – пожал плечами Токарев, не отрывая от меня ледяного взгляда. – Анна много лет хотела уйти, а я обещал ее отпустить. Я знал, что девчонка будет молчать, и, как только у нее появилась возможность – она ушла. Больше я о ней не слышал. Вот и вся история.
– Как-то это слишком просто.
Токарев развел руками, мол, что есть – то есть.
Мог врать, а мог говорить правду.
«Вот же чертово убийство» – разозлилась я.
Послушать местных – так никто и вовсе не знал, куда Анна переехала и что там делала. Единственная причина убить девушку – связь с Токаревым, но… возможно, я все это время не там искала? Может, стоило искать поближе к дому? В конце концов, есть еще обманутый Макар, но я не верю, что он мог заказать Анну, хоть и думала об этом не раз. Из-за проклятого Андрея Вишневского и его слов, да.
Но я ведь была там. Я видела первую реакцию Макара на смерть девушки… нет, даже лучшему из актеров не под силу так сыграть. К тому же, Макар мог ее только «заказать», сам он сидел в доме в момент стрельбы, но убийство на заказное похоже мало. Анне изрешетили все тело, это должно быть чем-то личным.
– Ты уснула или как? – отвлек от размышлений Токарев.
– Нет.
