Мимо проплывали деревья и дома, мы гнали в сторону города с приличной скоростью. Вишневский проигнорировал светофор, что я сочла вредительством и еще одним неприятным качеством чокнутого пирата.
– Ты везешь меня домой? – нахмурилась я.
– Конечно.
– Чтобы найти применение моему языку?
– Что? – растерялся он, но я улыбнулась так, что на смену растерянности пришло нечто другое. Вишневский явно против воли опустил взгляд на мои губы, рыкнул и отвернулся. Все это произошло удивительно быстро. И просто.
Помолчав, я спросила:
– Так зачем мы едем, Андрей? Говорить или не говорить? Завершить начатое? Вот что не давало тебе покоя все это время? Дверь, закрытая перед твоим носом? Если бы я знала, что все так серьезно, я бы…
– Ты бы что?
– Ты знаешь, что.
– Нет.
– Я бы позволила нам обоим выпустить пар. Мне это тоже необходимо.
– Больше ничего не говори, – одернул он.
Солома подстелена, как говорился. Я старалась не улыбаться слишком очевидно, чтобы себя не выдать. Вместо этого время от времени поглядывала на врага и быстро отворачивалась. Поерзала на месте, закусила губу. Все это дешевые приемчики, очевидные. Но для Вишневского – в самый раз. Я знала, что он меня хочет. Против воли хочет, есть у него такая слабость.
Судя по направлению, он вез меня к себе домой. Вишневский жил в одной из двух современных новостроек, занимал часть одного из верхних этажей. Жуткое местечко, вроде и дома большие, а людей я там толком никогда не встречала. Хотя на первом этаже восседал консьерж, настолько я помнила. Можно будет его как-то использовать…
Но тут меня ждал облом: парковались мы не во дворе, а подъехали к воротам и спустились под землю. Подземная парковка на трех уровнях – жуткое и безлюдное местечко. И вряд ли на парковке имеется консьерж, мы вообще никого не встретим, сядем в лифт и окажемся прямо в квартире Вишневского! Ну и ситуация!
Вишневский припарковал подобие катафалка, умудрившись занять сразу три места. Похоже, от нетерпения, не стоило мне перебарщивать со взглядами. Хорошо, хоть стену не протаранили. Но кто ж знал что парня так понесет? Конечно, я всегда произвожу эффект на представителей противоположного пола, но чтобы вот так… похоже, я случайно оказалась права и Андрея беспокоила наша последняя встреча. Ему хотелось другого ее завершения.
Вишневский ходко выпрыгнул из машины и помчался помогать мне. Я подала руку и оказалась на воле. То есть, почти на воле: руку он все-таки не отпустил, остался настороже. Мы двигались в сторону лифта, а я отчаянно озиралась по сторонам: как на зло, никого. Хмуро глядя в спину врага, я от всей души желала ему споткнуться, вот был бы идеальный выход из ситуации!
И тут никак сама судьба вмешалась, и даже не один раз: во-первых, все четыре лифта оказались на верхних этажах; во-вторых, пока мы их ожидали (Вишневский – нетерпеливо сжимая мой многострадальный локоть, а я – все еще нервно озираясь по сторонам), на парковку въехал белый приметный джип. Выглядел он довольно неплохо, к тому же, я успела разглядеть, что за рулем сидел молодой парень в очках. Такой просто не способен бросить красивую девушку в беде. А если бросит – красивая девушка выберется из беды и обязательно все припомнит, так что лучше бы парню в очках оказаться рыцарем.
Не жалея собственной руки, я вывернула ее из цепкой хватки Вишневского (тот немного отвлекся на лифты и ругательства), я оказалась на свободе и на всех парах помчалась наперерез джипу, благо он ехал недалеко от нас и на маленькой скорости.
Реакция Вишневского всегда была на высоте, но в этот раз немного подвела: то ли бежать за мной ему было немного некомфортно, то ли он не ожидал подобной подлости. Поэтому я успела не только добежать до заветного спасителя, но и забраться на заднее сидение джипа. Хозяин его тоже не подкачал и одним движением заблокировал двери, за что я была готова его расцеловать, ведь вряд ли худосочный очкарик смог бы защитить меня от довольно крупного Вишневского.
– Поехали отсюда, прошу, – жалобно протянула я, глядя, как к нам приближается Андрей, уже особо не торопясь. Выражение его лица в тот момент я предпочла бы стереть из памяти навсегда, но вот беда – я никогда ничего не забываю.
Мой «спаситель» молча послушался, мы беспрепятственно покинули парковку, а потом и вовсе оказались на городских улицах. Погони не наблюдалось, что тоже не могло не радовать.
– Не расскажете, что произошло? – поинтересовался парень с ноткой беспокойства. Он вообще оказался симпатичным малым: примерно моего возраста, с русыми волосами и интеллигентным лицом. За очками скрывались умные серые глаза, чувствовалось, что парень не так уж и прост, но тем привлекал еще сильнее. Подумав еще немного, я поняла, что мой спаситель неуловимо походил на Макара. Думаю, папе бы такой точно понравился.
– Приехала к подруге, а тут этот… выбежал из своей машины и поволок к лифту! Да я даже испугаться как следует не успела! Вы так вовремя появились, я даже представить боюсь, что бы могло случиться… маньяки сейчас повсюду!
– У меня сложилось впечатление, что вы знакомы, – нахмурился парень, справедливо заподозрив меня во лжи.
– Знакомы, – скорбно признала я, – и от этого только хуже.
– А что он от вас хотел? Может, нам в полицию обратиться?
Предлагал он вполне серьезно, я аж дар речи потеряла. Тут бы лишнее не ляпнуть, к счастью, на помощь пришел сам молодой человек:
– Ой, мы ведь так и не познакомились, – спохватился он. – Меня зовут Константин. Корнеев Константин Александрович.
– Сентябрина Евгеньевна, – расплылась я в улыбке и добавила: – Симбирина. Вот тут налево сверните, пожалуйста. Спасибо.
Остаток дороги прошел в молчании, время от времени я указывала путь. В остальном Константин затих и все пытался осознать, кого же ему удалось спасти. Наверняка не мог в себя прийти от свалившегося на голову везения. Это вполне обычная реакция: стоит назвать фамилию, и люди впадают в транс.
А дальше события будут развиваться по предсказуемому сценарию: Константин отойдет, вон уже как улыбаться начал. К концу поездки успеет заверить, что я прекрасна (хотя мой отец в его глазах еще более прекрасен), после следующей встречи процедит, что я остроумна и необыкновенна. В таких случаях братец выражается проще – змея еще та. Но поклонники себе такого позволить, понятное дело, не могут, поэтому обычно я становлюсь необыкновенной. Потом неизменно начнутся заверения в вечной любви и мне станет скучно и грустно одновременно: как-то нехорошо, если родитель на рынке невест ценится куда больше, чем я сама. Помнится, раньше я переживала по этому поводу, но это было давно, теперь череда женихов и их неизменные появления на наших семейных сборищах – повод для постоянных шуток. Хотя в последнее время я и этого веселья лишена: сначала история с Макаром, потом Вишневский воскрес. Какие уж тут развлечения!
