Может, когда-нибудь я смогу дышать нормально.
Эпилог
Ромка очнулся.
Он в порядке.
После такой новости я впервые за долгое время позволила себе слезы. Сидела в машине и рыдала, как сумасшедшая. Потом пришлось повременить с визитом в больницу и ждать, когда лицо станет похоже на человеческое. Нехорошо пугать человека, который только что из комы вышел.
Поговорить нам удалось далеко не сразу, но когда удалось, я не могла остановиться. Заболтала Ромку до такой степени, что он уснул, совсем измотанный. А на следующий день смеялся над этим так громко, что напугал всех медсестер разом. Ромка еще не знал, что все у нас изменилось, а мое странное настроение списывал на волнение из-за него. А я с плохими новостями не торопилась.
– Сенька, еще немного, и решу, что ты жить без меня не можешь. Бледная вся, костлявая, как моя девяностолетняя соседка… ну полежал недельку, отдохнул от тебя. И ты чего разнервничалась?
– Жаль, что я пока не могу тебя побить за такие слова, – покачала я головой.
– Еще недельку потерпи, как раз хоть сил наешь, а то не удар, а укол костью получится. А я уколов теперь всю жизнь бояться буду, каждый день что-то вшарашивают в меня, кошмар.
– Бедный ты, несчастный.
– Это да. Даже пиво не наливают… завалимся в паб, когда меня выпишут? Как я вовремя очнулся, а! Тут финальчик футбольный как раз на носу… Вчера, кстати, ко мне Олька заходила, – друг упомянул о визите Рыжей с улыбкой, значит, она тоже пока ничего о взрыве не сказала. – Думаю, девчонку можно оставить для компании. Говорит, разобралась, что случилось: прикинь, это Пятницкие напали, сволочи! В последнее время у нас возникло недопонимание, Пятницкий как раз годами место Боярышника себе присматривал, но чтоб вот на такое осмелиться… – Ромка досадливо крякнул и головой покачал.
– Я тебя поняла.
Значит, Андрей все-таки был прав и Ромка пострадал из-за собственных проблем. Вот и еще одна загадка разрешилась. И помогла в этом Рыжая, прямо как и обещала.
Ромка хмыкнул:
– Что ты там поняла?!
– Не знаю, кто такой этот Пятницкий, но теперь можно его имя даже не запоминать. Он будущий покойник. Вот что я поняла.
– Он настоящий покойник, – поправил меня друг.
Значит, кто-то меня уже опередил.
Больше мы с Ромкой такие темы не обсуждали. Болтали обо всем на свете, друг шел на поправку с невероятной скоростью. И успел очаровать всех вокруг. Хотя с каждым днем Ромка все меньше улыбался, и все больше приглядывался ко мне. Видимо, лицо выдавало что-то. Но я решила, что все расскажу ему, когда он вернется домой, не раньше.
Вечера я проводила в основном одна, сидя дома и глядя в окно. Рыжая обреталась где-то в другом месте, а мама поселилась у подруги и ее мужа, почему-то она предпочла их, а не меня и мою квартиру. Видимо, ей нужно время. Я звонила каждый день, но не давила.
В один из вечером раздался стук в дверь. Оказалось, это Андрей.
– Тебе чего? – удивилась я.
Вместо ответа он схватил меня за руку и потащил за собой. Мы вышли на улицу и зачем-то пошли в сторону парка. Повезло, что вечер теплый и я в домашнем не примерзла по пути. Хотя домашние штаны я бы предпочла переодеть, дабы не привлекать к себе такого внимания со стороны прохожих.
– Что происходит?
– Ничего, – отрезал он. – Мы гуляем. Мне осточертело твое домашнее заточение.
– Следишь за мной?
– Приглядываю.
Так мы гуляли почти час. Оба молчали.
Вишневский проводил меня до дома, подниматься не стал. Но и уходить не торопился, даже руку так и не отпустил.
– Хочешь мне что-то сказать? – без особого интереса спросила я.
– Да. Хотел сказать, что я был не прав. В ситуации с Трошиным.
– Неожиданно. И с чего такие признания?
– Скоро все поменяется, Сентябрина, тебя ждут непростые времена. Наверняка ты и сама это понимаешь… и я хочу, чтобы ты знала: я буду рядом с тобой. Больше никаких действий за твоей спиной, позволь мне быть рядом, – говоря это, он сжал мою руку крепче, как будто создавал этот новый странный союз.
И добавил:
– Просто не прогоняй меня, ладно?
Я сжала его руку в ответ и согласилась.
