Это означало, что еще через пятнадцать нас будет ждать рассказ с тяжелой драматической окраской, ровно столько надо Ритке, чтобы умерить свои рыдания, икота пройдет и как раз можно будет начать говорить.
Отвлечься от этого можно было и не мечтать, выслушать все равно придется, от громогласного Риткиного голоса не поможет ничего, единственный выход – придумать себе срочные дела и скрыться на просторах семи этажей. Дело я придумывать не стала, неохотно присоединилась к остальным и начала поглаживать Ритку по полной вибрирующей спине. Это нечто ритуала, все стоят вокруг и ее успокаивают, пока она не начнет говорить. После этого нужно было активно принимать участие и желательно обхамить источник проблем (мужа, соседку, производителей колготок и их продавцов и т.д.), тогда был шанс, что Ритка покинет нас через час, так и не вымыв полы. Может, она так от работы отлынивала?
— Риточка, ты так не убивайся, — привычно засюсюкала Елена Валериевна, которая с Риткой дружила и всегда сочувствовала больше остальных, потому что когда-то там в прошлом столетии она тоже месяц мыла полы в какой-то конторе, зато рассуждала об этом периоде своей жизни, как будто мыла как минимум десять лет.
— Ка-а-а-к?
Потом она путано, заикаясь и сбиваясь на полуслове, рассказала-таки свою путаную историю. Если упустить мнение самой Ритки на этот счет, то суть сводилась к следующему: нагоняй она получила от своей начальницы, которая заведывала у нас чистотой и порядком. Обычно она милейшая женщина, а тут как с цепи сорвалась, а все потому, что несчастная Ритка «не там намыла пол» (ее слова, не мои). Под «не там» имелась ввиду химлаборатория, источник всех моих бед и страданий. После волшебного словосочетания «химическая лаборатория» все необыкновенно оживились и просто завалили Ритку вопросами. Оказывается, она поменялась сменами с Людкой, проще говоря на время ее подменила в самый последний момент, а Людка должна мыть пол в лаборатории ровно в 15.00, но у нее разболелась спина и она попросила ее подменить, а чтобы все успеть (свои то помещения никто не отменял), Ритке пришлось навестить химиков чуть раньше. Это я могла с готовностью подтвердить, раз сама видела на видеозаписи, как вскоре после обеда она прошла в наше крыло. Все бы ничего, да сегодня Витек (тот самый зам.начальника) попросил ее опять перенести время, потому что был занят чем-то там весьма важным, и Ритка ему мешала. А когда она пыталась разыскать его, чтобы он подтвердил свои слова, Витька найти не смогли, хотя искали всей деревней. Начальница заподозрила жестокий обман со стороны Ритки, и вот тогда то окончательно вышла из себя. А тут еще Любка отказалась мыть в лаборатории, оказывается вовсе не из-за спины, а из-за того, что там «чертей гоняют». Вот из за этого и был весь сыр-бор.
В принципе, пострадала она за свою доброту, нагоняй то получила ее начальница за то, что не уследила, порядок у нас приветствовался везде. На это вряд ли бы кто обратил внимание, если бы не злополучное убийство, из-за него то и начали разбирать в деталях весь день.
В конце рассказа я немного скисла, я то надеялась на что-то более масштабное и полезное, но все равно историю слушала внимательно и с интересом.
Когда нам наконец-то удалось выпроводить несчастную Ритку, все со значением переглянулись.
— Ну, что скажете? — первым не выдержал Костик.
— Что, что? Ирка – сволочь, вот что! — заявила Елена, имея ввиду начальницу Ритки-уборщицы.
— Тут как раз все предельно ясно, — отмахнулась Алина Николаевна, — Она намыла все следы, а начальство в свою очередь намылило ей шею. Под подозрением не только Васька с ее отпечатками, но и вся лаборатория, весь наш отдел и те пятеро.
— Дашу отравили сильным ядом, — решила я проинформировать коллег, — Так что не думаю, что только мы под подозрением, она ходила на обед, там еще человек пятьдесят можно приплюсовать.
— Откуда дровишки?
— У подруги одноклассник в полиции работает, — соврала я совсем чуть-чуть, поборов в себе желание ответить «из леса». И у Юльки и правда был одноклассник, который правда работал в полиции, только в ГИБДД.
— Что раньше не сказала?
— Вот сейчас говорю.
— И как же нам теперь вычислить виновного? — очумел Костик.
— Например, поняв, кому это было выгодно.
— Кому?
— Пока не знаю, — огрызнулась я.
— Но у нас с Васютой есть догадки, — заговорчески мне подмигнув, сообщила Алина Николаевна.
Все с любопытством переводили взгляд с меня на нее, ожидая, кто же возьмет на себя честь приоткрыть завесу тайны.
«Начинается» — подумала я с тоской.
Само собой, я самоустранилась, уступая такую честь старшей коллеге, которая с упоением рассказала, как я позвонила «ближе к утру» и про «нелюдя бритоголового». Про последнего она рассказывала с особым неудовольствием, скорее всего оно относилось к тому факту, что как она ни старалась, ничего полезного ей узнать так и не удалось.
Героически выдержав миллион откровенно идиотских вопросов от коллег, про Событие я ничего не рассказала. Не знаю почему, но чувствовала, что рассказать о своих догадках всем точно будет лишним, и так уже достаточно наговорила нашей мисс Марпл.
А вообще, нехудо было бы узнать как можно больше о Даше, раз круг подозреваемых у нас множился не по дням а по часам. Хоть я и предполагала, что ее смерть напрямую связана с событием, обычного убийства тоже не исключала.
— Юрец, ты и вправду с Дашей общался?
— Я? — вытаращил глаза он, как будто я обвиняла его в чем-то постыдном.
— Ну не я же, — хмыкнула Елена Валериевна.
— Не общался я с ней.
— Как нет? Вы же с Костиком…
— Мы не общались! — опять испуганно отрезал Юрец, а я подумала, что задавать подобный вопрос перед всем коллективом было не очень разумно, теперь несчастному не сдобровать.
Не без труда избавившись от назойливых коллег, я выскользнула за дверь. Вот теперь то и возникла проблема: насколько я сама знала, Даша была крайне необщительным человеком, в общем-то как и все представители хим. лаборатории. Даже сидя в соседних кабинетах, мы видели друг друга крайне редко, иной раз даже не здоровались. Так что выяснение подробностей ее жизни обрастало некоторыми сложностями, раз ни друзей, ни парня, ни тем более врагов я не знала.
«Поговорю для начала с Витьком» — решила я, раз это единственный, с кем я когда-либо разговаривала (ну если разговором можно считать периодические встречи в лифте, когда я соблазнительно ему улыбалась, а он смотрел куда-то в угол).
Не без опаски я постучала в железную дверь, и зашла. Все присутствующие в количестве трех человек посмотрели на меня как на выходца с того света, не иначе, недоумевая, что же я здесь забыла, но стесняясь спросить об этом в лоб.
Слегка замявшись, мне все-таки удалось выдавить:
— А Витя… Виктор Петрович здесь?
