— Насколько я понимаю, мисс Уиндхэм, у вас в этом деле большой опыт.
— Моя сестра славилась по всей округе своим умением и готовностью помочь каждому больному. Нередко случалось и так, что уже с утра ее ждали десятки несчастных. Кто-то приходил к нам, другие, кто был не в состоянии передвигаться, присылали за ней.
Она улыбнулась и добавила:
— К ней за помощью часто обращались мужчины, поранившиеся косой или пилой, упавшие с дерева мальчишки, женщины, обеспокоенные странным поведением своих младенцев, — врачи в подобных случаях прописывают хлебные пилюли и советуют не волноваться понапрасну.
Мистер Мак Кейт рассмеялся, а Фиона продолжила:
— Мы поняли, в каких случаях врач поступает таким образом: если не имеет понятия, что происходит с ребенком.
Закончив накладывать повязку на рану Малькольма, она подмигнула ему:
— Обещаю, что очень скоро тебе станет легче. Уже наутро, когда проснешься, ты обнаружишь, что жар спал и больше не доставляет тебе неприятностей!
— Вы так добры, мисс, — пробормотал Малькольм. Когда Фиона и мистер Мак Кейт шли назад к замку, было уже темно. Ярко светили звезды.
Фиона, подняв голову, посмотрела на статуи, установленные на башнях, сейчас выделявшиеся черными пятнами на фоне освещенного тусклым звездным сиянием небосклона.
— Здесь красиво, — сказала Фиона. — Но эти стены, эти башни навевают какой-то необъяснимый страх.
— Пройдет время, и вы почувствуете, как здесь надежно. У вас появится ощущение, что эти стены охраняют ваш покой, ограждают вас от проблем внешнего мира, — спокойно ответил Мак Кейт.
— Звучит заманчиво. Но разве такое возможно? — В голосе Фионы слышалось сомнение.
Она подумала о том, что до счастливого момента, описанного мистером Мак Кейтом, ей вряд ли суждено дожить в этих стенах. Герцог сказал сегодня, что отдельно обсудит с ней сроки ее пребывания здесь. Когда он собирается это сделать?
Ей не пришлось ждать долго.
Фиона вернулась в свою комнату, убрала в сумку остатки трав, сняла шаль, и они с мистером Мак Кейтом направились обратно в гостиную. На широкой каменной лестнице, ведущей на второй этаж, им повстречались леди Мораг и граф.
— Вас долго не было. Мы начали беспокоиться и решили поискать вас, — сообщил граф.
— Лечение больного заняло у меня около сорока минут, — ответила Фиона.
— Полагаю, он вам очень благодарен.
— Он будет мне благодарен, — с уверенностью заявила Фиона, — когда поправится.
— Если это случится, мне станет страшно, — сообщила, прижимая руки к груди, леди Мораг. — Я говорю вполне серьезно: колдовство пугает меня как ничто другое!
Фиону так и подмывало назвать опасения леди Мораг полной ерундой, но она сдержалась. Подобное замечание всем показалось бы грубым и неучтивым.
Они с мистером Мак Кейтом продолжили подниматься по ступеням, а леди Мораг двинулись вниз. Граф повернулся и взглянул в глаза Фионе.
— Мне следует проводить леди Мораг, — сказал он оправдывающимся тоном, как будто был обязан объяснять ей свое поведение. — Увидимся завтра. С нетерпением жду возможности познакомиться с маленькой Мэри-Роуз.
Фиона добродушно улыбнулась.
Граф поклонился и с явной неохотой последовал за леди Мораг.
Фиона и мистер Мак Кейт продолжили путь к гостиной. Ни один из них не произнес ни слова.
Ей показалось, он хочет отпустить едкий комментарий в адрес леди Мораг. Что-то едва уловимое отразилось в его глазах: насмешливое, пренебрежительное, но он не посмел обсуждать с ней родственников герцога.
— Быть может, его светлость уже отправился отдыхать? — с надеждой в голосе спросила Фиона, когда они приблизились к двери гостиной.
— Вряд ли, — ответил мистер Мак Кейт. — В любом случае мы обязаны доложить о том, как прошло лечение.
— Верно. — Фиона вздохнула.
Было поздно, и накопившаяся за день усталость уже давала о себе знать.
Сегодня в ее жизни произошло много необычного. Кровать в поезде была достаточно удобной, но в предвкушении грядущих событий она почти не спала прошлой ночью.
Еще ей не давали покоя переживания за будущее — свое и Мэри-Роуз. Поток эмоций и вереница противоречивых мыслей утомили мозг. Ей следовало хорошенько отдохнуть и выспаться.
Слуга открыл перед ними дверь, и, войдя вовнутрь, она убедилась в правоте мистера Мак Кейта: по-видимому, герцог еще даже не собирался отправляться в постель.
Он стоял на своем излюбленном месте возле камина и просматривал какую-то газету.
Только когда Фиона и мистер Мак Кейт приблизились к нему, он оторвался от чтения, поднял голову и спросил пренебрежительным тоном:
— Ну?
— Конюх выглядел еще хуже, чем днем, ваша светлость, — сообщил мистер Мак Кейт. — Его рука покраснела, а опухоль увеличилась.
Герцог посмотрел на Фиону.
— Вам удалось ему чем-нибудь помочь? — поинтересовался он.
Его крайне недружелюбный тон не предполагал никакого другого ответа, кроме отрицательного.
— Я дала мальчику специальное снадобье, ваша светлость. Оно должно снять жар и убить инфекцию, попавшую в рану. А еще обработала его руку замечательной мазью. Она всегда помогает в подобных случаях.
— Создается такое впечатление, что у вас имеется опыт врачевания, — заметил герцог.
— На протяжении трех последних лет жизни моей сестры я помогала ей лечить людей. К счастью, почти все наши пациенты выздоровели, — ответила Фиона.
— Вы меня удивляете, — сухо признался герцог.
И взглянул на мистера Мак Кейта.
— На сегодня вы свободны, Мак Кейт.
— Спасибо, ваша светлость. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — ответил герцог. Фиона понимала, наблюдая за удалявшимся к двери Мак Кейтом, что разговор, которого она так опасалась сегодня, должен начаться через считанные секунды.
Ее внутренний голос твердил, что сейчас ей следует вести себя крайне осторожно и сдержанно. Злить герцога опасно: он, не раздумывая, выдворит ее из замка.
«Я должна сосредоточить все свои мысли на Мэри-Роуз и ее счастье, — твердила себе Фиона. — Это единственное, что имеет значение, за что стоит бороться».
Когда дверь мягко закрылась за ушедшим мистером Мак Кейтом, она слегка приподняла подбородок, терпеливо ожидая начала неминуемой беседы.
— Присаживайтесь, пожалуйста, мисс Уиндхэм, — предложил герцог.
— В таком случае, надеюсь, вы, ваша светлость, сделаете то же самое, — вежливо ответила Фиона.
Он в изумлении уставился на нее.
