И все-таки…
И все-таки собаки продолжали заливаться лаем, нисколько не похожим на радостное приветствие. Так лают почуявшие постороннего сторожевые псы.
«Так что же мне делать? – в секунду нерешительности подумала Мартина. – Пойти проверить или притвориться, что ничего не видела?»
По истечении этой секунды она приняла неверное решение.
5
Без одной минуты три Коломба закончила собираться и закинула на плечи рюкзак. В рюкзаке лежали перемотанный изолентой фонарик, пара кухонных перчаток, небольшой ломик, вытащенный из-под мойки, а также пара деревянных снегоступов, помнящих еще семидесятые. Если у Лео были снегоступы, рассуждала Коломба, то они наверняка пригодились ему в ночь, когда он убил Меласов. И по какой-то причине пощадил Томми. Точно так же он по какой-то причине пощадил в Милане и ее, вместо того чтобы просто нажать на детонатор.
Об этом ей противно было даже думать.
Вместо пушистой парки Коломба надела лыжный комбинезон и вышла через заднюю дверь – она предпочитала, чтобы ее уход остался незамеченным. Скрываясь за оголенными ореховыми деревьями, она стремительно пробежала через сад. Дальше, за крутым десятиметровым обрывом, простиралась лишь волнистая тьма полей. Обрыв сплошь зарос ежевикой, а земля осыпалась под ногами, но Коломба отлично знала, куда идти.
Хватаясь за нижние ветки, она спустилась до середины и съехала вниз по снегу. Благополучно избежав выступающих камней, она приземлилась, увязнув по колено в снегу, и, повозившись с застежками, надела снегоступы. В последний раз она пользовалась этими мышеловками еще в школе, но те были пластиковыми, а эти напоминали реквизит из фильма о Второй мировой. Первые пару шагов она проковыляла неуклюже и ожидала, что вот-вот провалится, но этого не случилось. Как ни странно, пережитки военного времени оказались вполне пригодными.
Держась под обрывом, чтобы ее не заметили с дороги, Коломба направилась к желтым огонькам на холме. Путь непрерывно шел в гору, и стоило алкоголю выветриться, как у нее заболели сначала икры и селезенка, а потом и спина. Ей то и дело приходилось останавливаться, чтобы передохнуть, а однажды путь ей преградило пасущееся кабанье семейство. В пять часов утра, замерзшая и измученная, она добралась до Монтенигро.
Усевшись на чистый камень, она перевела дух, отпраздновала свое достижение последней банкой коктейля и оглядела местность. Деревушка казалась пустынной и темной, будто город-призрак. Единственный проблеск света исходил от припаркованного в конце улицы, перед домом Меласов, карабинерского автомобиля. Коломба рассчитывала, что Лупо уже снял с дома наблюдение, но ошиблась.
Она проползла вниз по склону, оказавшись в противоположном конце главной улицы, перешла ее, пересекла маленькое футбольное поле, перелезла через ворота и попала на задний двор Меласов.
С другой стороны дома доносились урчание карабинерского автомобиля на минимальных оборотах и нотки слащавой песенки в стиле лаундж. Голосов самих карабинеров слышно не было, – должно быть, они уже дремали.
Держа включенный фонарик во рту, Коломба складным ножом взломала ставню в кухне. В тишине каждый шорох казался оглушительным. К счастью, окно было приоткрыто.
Она забралась в дом и спрыгнула на пол рядом с мойкой. Все испачканные кровью предметы испарились, следы были обнесены лентой криминалистов. Из спальни исчезли трупы и кровать, но стены и потолок были по-прежнему замараны темной, густой, как смола, кровью.
Вонь почти не ощущалась, и Коломба мысленно поблагодарила суровый местный климат и дальновидного незнакомца, отключившего отопление. Надев резиновые перчатки и бахилы, она приступила к обыску.
Никаких тайников, блокнотов с шифровками, микропленок и пилюль с ядом она не нашла – только повсеместные свидетельства тусклой, однообразной жизни. Непритязательная мебель, приглушенные цвета, банальные сочетания. Несколько дешевых сувениров из Греции, парочка дизайнерских костюмов – все женские, в то время как невзыскательная мужская одежда серых и коричневых тонов была куплена в больших итальянских универмагах. Единственным элегантным костюмом был свадебный, который хранился в целлофановом чехле и, похоже, со дня бракосочетания ни разу не надевался.
В комнате Томми тайн уже не оставалось, зато в шкафах в гостиной Коломба нашла полдюжины фотоаппаратов. Вспомнив, что Мелас любил фотографировать в лесу, она включила один из них и просмотрела снимки – сплошь природа, снятая человеком без малейших художественных способностей. Лишь изредка в кадр полностью попадала какая-нибудь птица, но большинство смазанных снимков запечатлели одинаковые кроны и стволы деревьев, причем многие из них были сфотографированы десятки раз за несколько минут.
«Меласу было не важно, что снимать».
Увлечение фотографией было только предлогом, чтобы уходить из дому и заниматься тем, зачем он переехал в эти края на самом деле, – шпионить за ней, убивать людей, встречаться с Лео. Жена же в это время сидела дома с сыном, радуясь, что нашла мужчину, способного позаботиться о них обоих. В глубине какой-то полки Коломба обнаружила коробку с пятьюдесятью картами памяти. Очевидно, Мелас предпочитал быть готовым к тому, что кто-нибудь попросит его показать плоды своих трудов.
Коломба заменила карту памяти в фотоаппарате и включила слайд-шоу. Снова деревья, на сей раз с пожелтевшей осенней листвой, снова расфокусированные птицы и заваленные горизонты. Однако она стала замечать, что местность на кадрах повторяется. Разве это кривое дерево не встречалось ей раньше? Она вставила предыдущую карту в другой фотоаппарат и сравнила снимки: так и есть, то же самое дерево, но в другое время года. И вид на гору очень похож. Если Мелас всегда посещал и фотографировал те же места, она сможет выяснить, куда он ходил, по фото… может быть. Коломба высыпала все карты на кровать Томми. На каждой было по двести фотографий, а значит, ей осталось просмотреть еще не меньше десяти тысяч. Стараясь не задумываться о том, сколько времени это займет, Коломба взялась за дело.
6
Без двадцати пять утра Лупо спал в своей квартире на верхнем этаже дома, обставленного казенной мебелью с элементами стиля текс-мекс
[15]. Так, в маленькой гостиной стол для переговоров с пластиковой столешницей сочетался с большим пластиковым кактусом, а стену украшал коричневатый постер с изображением опирающегося на ружье Билли Кида
[16]. Не обязательно было включать добротную стереосистему, чтобы догадаться, что, если нажать на кнопку, из колонок польется кантри или сатерн-рок. В спальне висела огромная фотография оседлавшего «харлей-дэвидсон» Лупо – на этом мотоцикле он во время лучшего отпуска в своей жизни объехал Штаты вдоль и поперек.
Разбуженный звонком Вица, фельдфебель резко сел в постели.
