– Мы поняли, как Бонаккорсо взорвал дом в Милане. Он поработал над электронным терморегулятором и подключил его к Интернету. Ему достаточно было отправить сигнал, чтобы разжечь огонь и обойти предохранительный клапан. Там было полно газа, и…
– Бум, – сказала Коломба. – И никакой взрывчатки?
– Никакой. Поэтому взрывотехники и не смогли ему помешать. Двое из них были еще внутри, когда это случилось, – с грустью в глазах сказал Д’Аморе.
Коломба поняла, что он воспринимает произошедшее как личную трагедию, но спрашивать ни о чем не стала.
– Мне очень жаль, – сказала она. – Вы нашли в руинах какие-то улики?
– Нет. Радует одно: соседка вне опасности и скоро сможет начать с нами сотрудничать.
Выйдя на набережную Феллини, они облокотились на балюстраду, отделяющую тротуар от пляжа. На песок и волноломы внизу падали зеленоватые блики отраженного от воды зимнего солнца. В нос бил запах соли.
– Думаешь, Лео привез Данте сюда на яхте, а потом повернул назад и утопил ее? – спросила Коломба.
– Было бы сложновато это провернуть, оставшись не замеченным береговой охраной. Но забавно, что ты спросила, потому что мы наконец раскопали кое-что о «Шурмо». Раньше яхта называлась «Солеа-два» и принадлежала греческому судовладельцу, который погиб при кораблекрушении недалеко от острова Закинф.
Коломбу осенило:
– Это, часом, не один из тех, кого Гильтине убила до приезда в Италию?
– Он самый.
– Значит, Меласы были связаны с Белым… – удивленно сказала она.
– Если не они, то покойный отец покойного Меласа уж точно, – сказал Д’Аморе. – Он завещал сыну далеко не все. У него было по меньшей мере в десять раз больше денег, и почти все они оказались за границей. Мы потеряли их след в Гонгконге. – Выпустив облако дыма с запахом ванили, он разогнал его руками.
– А зачем нужна была верфь?
– Судя по тому, что многие суда, которые там чинили, уходили в африканские страны, а затем частенько возвращались для «внепланового обслуживания», можно предположить, что Мелас-старший был замешан в контрабанде оружия и грязных бриллиантов. Однако мы пока только начали копать в этом направлении.
– Но его сын все продал.
– Может, не хотел в это впутываться. Или решил, что уже и так достаточно богат. Но есть вопрос поважнее. Мы всегда гадали, как Бонаккорсо понял, что Гильтине планирует массовое убийство в Италии, – сказал Д’Аморе. – Теперь мы считаем, что он проследил за яхтой. Следовательно, Бонаккорсо знал, где эту яхту искать.
– Он был знаком с судовладельцем, – сказала Коломба. У нее перехватило дыхание. Впервые она натолкнулась на сведения о Лео, которые действительно могли оказаться правдой. – Значит, он тоже был частью магического круга.
– Это бы многое объяснило, не правда ли? – спросил Д’Аморе. – Кроме одного: почему он позволил убить своего шефа? Если он знал, что Гильтине задумала кровопролитие в Венеции, он мог предупредить Белого и спасти ему жизнь. – Д’Аморе снова выпустил облако ванильного дыма. – Белый создал маленькое королевство из частных охранных предприятий, а фонд «COW» стал для него отличной ширмой. Но в мировой истории не найдется ни одного королевства, которое кто-нибудь не попытался бы разрушить. Возможно, Бонаккорсо работал на революцию.
В памяти Коломбы вспыхнула игральная карта Томми, и она все поняла:
– Или на нового короля. И все еще на него работает. Вот почему он продолжает сеять боль и смерть.
18
Прислонившись к дереву на другой стороне улицы, Данте, одетый в косуху и футболку с надписью «Metal Gear Solid»
[29], наблюдал за домом Лориса.
– Слежки нет, – сказал он Альберти, глядевшему на него из окна припаркованной машины.
– Разве вы и так не уверены, что Лорис был невольным сообщником Бонаккорсо?
– Да. Но мне этого недостаточно. Давай выходи. – Данте подождал, пока Альберти заглушит двигатель и закроет автомобиль. – Ты видел Лео всего дважды, но для меня это человек, вставивший гребаный клапан мне в живот.
– Знаю, господин Торре, но…
Данте не дал ему закончить:
– Брат знает меня как облупленного. Но я не знаю о нем ничего. Я не знаю, почему он следил за мной два года, прежде чем похитить, не знаю, чем он занимался здесь, а главное, почему он поместил меня сюда. Следовательно, я желаю знать наверняка даже то, что в других обстоятельствах принял бы как данность. Ясно?
– Вы боитесь, что он вас обхитрит, – с улыбкой сказал Альберти.
Данте вздохнул:
– Точно. – Он оперся о ходунки и показал на опечатанную судом дверь. – Открой своим универсальным ключом полицейского.
– Таких ключей не бывает.
Данте доковылял до двери.
– Не страшно, я прихватил свой набор. Будь добр, подержи меня. – Данте бросил ходунки и сел на корточки перед замком. Альберти поддерживал его за плечи. Замок оказался совершенно обыкновенным, и Данте за пару секунд взломал его согнутыми шпильками, после чего снова убрал их в специальный кожаный мешочек. Однако стоило ему открыть дверь, как темная прихожая угрожающе надвинулась на него. – Заходи первый, а я пока покурю на улице.
– Я сам справлюсь, если хотите.
– Нет. Спасибо. Подними все жалюзи и открой окна. – Данте прислонился к стене. Глядя на небо, он видел одну только гигантскую клетку. Он вытер со лба холодный пот.
Надев перчатки и бахилы, Альберти вот уже во второй раз вошел в жилище Лориса. Стояла сильная вонь, но в доме кто-то убрался, избавившись не только от всех следов наркотиков, но даже от окурков. Как и велел Данте, он поднял все жалюзи и посмотрел на Портико с высоты. Был чудесный день, и заходящее солнце окрасило крыши красным.
– Любуешься видом? – спросил из-за его спины Данте. Он несколько приободрился, но дышал по-прежнему тяжело.
– Неплохо тут, наверное, живется, – сказал Альберти.
– Особенно коровам. Где-то здесь должен быть базовый блок для радиотелефона, – сказал Данте. – Помнишь, перед смертью он держал в руке трубку?
– Наверное, блок в автосервисе.
– Нет. Домашний номер телефона Лориса совпадает с его домашним адресом. В сервисе отдельного номера нет.
– Но разве радиотелефон может работать на таком расстоянии?
– Вот именно, – не отходя от окна, сказал Данте. – Есть и еще одна странность. Папаша механика сказал, что его сын вечно говорил по другой линии. Единственная другая линия – это домашняя, но в последний год ему почти не звонили.
Альберти обнаружил блок под подушкой. Он был отключен от линии и питания.
