Коридор, в который выходила палата Данте, был опечатан, и двое помощников Барт, стараясь не наступать туда, где уже проходили, тащили из одного его конца в другой похожий на дымогенератор аппарат, распыляющий раствор морской соли и дистиллированной воды.
Барт включила ультрафиолетовую лампу и надела очки.
– Свет! – крикнула она.
За дверью на лестницу Д’Аморе помогал еще одной ассистентке Барт открыть крышку распределительного щита. В отличие от криминалистов, защитный костюм он не надел – только перчатки и бахилы, – но держался подальше от участков, которые в этот момент проверяла Барт.
– Что именно вы ищете? – спросил он у ассистентки – женщины лет тридцати.
Прежде чем ответить, она сдвинула на нос очки в форме сердечек:
– Знаете, что такое экворин?
– Боюсь, что нет.
– Это молекула, которая есть у некоторых видов медуз. Что-то вроде люциферина у светлячков.
– Благодаря которому они светятся.
– Точно, биолюминесценция, – кивнула ассистентка. – Люциферин есть также в организмах некоторых ракообразных и планктона, которые в возбужденном состоянии излучают свет. В банке Скерки присутствуют микроорганизмы, обладающие этими характеристиками. Если мы найдем образцы ДНК или микрочастиц с примесью экворина или люциферина, не принадлежащие Торре…
– Значит, они, скорее всего, принадлежат Бонаккорсо или его сообщнику. – Д’Аморе с широкой улыбкой сунул в рот электронную сигарету. – По-моему, отличная идея.
– Если бы за заслуги в области криминалистики выдавали Нобелевскую премию, доктор Бартоне ее бы получила, – убежденно сказала ассистентка. – Мы опрыскали коридор раствором дистиллированной воды и соли, потому что свечение вызывают ионы кальция. Хотя прошло уже почти два года, мы надеемся, что они спровоцируют нужную реакцию.
Отодвинув край черной пластиковой занавеси, натянутой перед стеклянной дверью в коридор, Д’Аморе заглянул внутрь. Сначала ему показалось, что там совершенно темно, но внезапно…
Глаза стоящей в коридоре Барт уже привыкли к темноте, и она затаила дыхание. Она надеялась увидеть несколько разрозненных искорок, но перед ней заблистала целая галактика синих звезд.
2
В собачьем бараке заступили на дежурство новые агенты ОБТ, и по извилистой дороге унесся прочь темный автомобиль. Надевший новые очки Данте провожал взглядом фары, пока они не исчезли за деревьями, а потом, отодвинув грязные тарелки и принадлежащий Альберти пистолет-пулемет PM12, поставил на стол магнитофон. Включив саундтрек к фильму «Крриш-3»
[30], который он не меньше двух раз смотрел в оригинальной озвучке, он оперся на трость из полированного дерева и сел во главе стола. От ужина он отказался и вид имел бесноватый.
– А это ты откуда взял? – спросил Эспозито, кивая на трость.
– Сегодня доставили, – отозвался Данте. – Это классический Хэм Брукс
[31]. Ноги уже расходились, и ходунки мне больше не нужны. Теперь я хотя бы не похож на старого пня.
– Вот так преображение. – Эспозито поднялся. – Я иду спать. Спокойной ночи, госпожа Каселли.
– Ты уже большой, можешь еще посидеть со взрослыми, – сказал Данте.
– Нет уж, спасибо. Я достаточно уже наслушался этих абу.
– Вообще-то, они индусы, а не иракцы. И даже будь они иракцами, можно выбрать термины получше, – сказал Данте. – Есть специальные курсы, где обучают пещерных копов, или ты этого долго искала? – спросил он Коломбу.
Она взяла у него трость и постучала по столу:
– Хватит. Садись, Эспозито. Тебя это тоже касается, – мрачно сказала она.
Данте налил в стакан водки, чтобы унять дрожь, вызванную смесью кофеина и риталина.
– Пока я был в отключке, мне приснился сон. О брате. Периодически я вспоминаю какой-нибудь новый кусочек. Все остальное исчезает, но Лео неизменно остается в моей памяти. Я слышу его голос. И вижу, как меня захлестывает вода.
– О’кей… – сказал Эспозито. – А мы тут при чем?
– Во сне брат пытался против кого-то меня предостеречь. Может, этого разговора никогда и не было и все дело в моем подсознании, но предупреждение я получил. Лео убил Белого и позволил Гильтине уничтожить магический круг его сообщников. За Лео точно стоит кто-то, предоставлявший ему информацию и логистическую поддержку.
– Кто-то из «COW» желал смерти старому основателю, – сказал Эспозито.
– Вполне возможно. А что теперь? Он сменил хозяина? Для кого он убивает?
– Может, для себя самого.
– А может, он не закончил работу, – сказал Альберти.
– Браво, – сказал Данте. – Следовательно, у него на мушке еще какой-нибудь великий старик из «COW».
– И этот старик живет здесь? – язвительно спросила Коломба.
– Нет, здесь живешь ты. Но всему свое время. Эспозито, ты у нас опытный коп, как найти беглеца от правосудия?
– Нужно узнать, где он спит, кто приносит ему пищу, деньги…
– А если все уже мертвы или вышли из игры, как члены магического круга Белого?
– Остается родня. Или даже родни нет?
– Никакой родни. Ни имен, ни лиц.
Эспозито пожал плечами:
– Тогда я бы сдался. Я не волшебник Мерлин.
– Лео не может сдаться. Он понимает, что тот, кого он ищет, спасся, знает его и мечтает отомстить. КоКа?
– Тогда надо попытаться выманить этого человека из берлоги.
– Точно. Мой брат продолжает убивать, чтобы привлечь внимание своего врага. И судя по его поведению, он его до ужаса боится.
3
Помощники Барт в защитных костюмах, с которых стекали капли влаги, с бешеной скоростью щелкали специальными фотоаппаратами, способными запечатлеть незаметное невооруженным глазом излучение.
– Свечения слишком много, доктор Бартоне, – сказал один из них, индус Робин Сингх, в свои двадцать лет успевший получить два диплома в сложных областях науки. – Бонаккорсо не мог добраться сюда мокрым. Возможно, в реакцию вступают какие-то ингредиенты краски.
– Соберите образцы и проверьте спектрометрию. – Барт сняла и протерла очки. – Если они совпадут, прочешите всю клинику и соберите пробы со всего. Представьте себе кафельную плитку размером десять на десять сантиметров. Так вот, мне нужны пробы с каждой плитки.
– Да, доктор Бартоне, – сказал Робин.
