Все это время Катерина следила за ним взглядом, сидя в изножье кровати, но теперь наклонилась, чтобы прощупать ему пульс. Сердцебиение почти не ощущалось, кожа Палы похолодела, но он был еще жив. Надев латексные перчатки и туфли, она сняла с кровати постельное белье, подняла из собравшейся между ног психиатра лужи мочи презерватив и тщательно протерла все поверхности, к которым прикасалась: комод, дверь, изголовье кровати, за которое она с притворным наслаждением хваталась, пока на ней скакал Пала, и его тело – даже те части, к которым подчиненные обычно не прикасаются.
Катерина надела свой клетчатый костюм, опять взглянула на психиатра и отметила, что тот дышит быстро и неглубоко и долго не протянет. Вытерев с его ладоней кислый пот, она пошла за сумкой, которую в то утро оставила в прихожей.
Сумка была довольно тяжелой.
3
Когда они доехали до дома Палы, перед его дверью уже стояли Лупо и Бруно.
– Внутрь я не пойду, – сказал Данте.
– Ладно, успокойся. – Коломба грубовато помогла ему вылезти из машины. – Помни, что никто, кроме Лупо, не знает, кто ты такой, и постарайся не слишком бросаться в глаза. – Через мгновение она добавила: – Извини, беру свои слова назад, это бесполезно.
Она подошла к карабинерам, которые, на секунду перестав стучать в дверь, обернулись на нее.
– Здравствуйте, господа, – сказала Коломба. – Что случилось?
– Пока ничего. Если вы сядете в машину и уедете, то ничего и не случится, – сказал Лупо.
– Может, для разнообразия обойдемся без прелюдий? – предложила Коломба.
Лупо кивнул на Данте, который безуспешно пытался допрыгнуть до окон, цепляясь тростью за карниз.
– Ваш друг… Клузо… навел меня на кое-какие мысли. Я связался с родителями Мартины и узнал, что в детстве она сильно расшиблась, катаясь на коньках, после чего ее начали мучить кошмары. Пала был ее лечащим врачом.
– Вот так совпадение…
– Я хочу всего лишь немного с ним побеседовать и посмотреть на его реакцию. Пока у меня нет никаких воинственных намерений.
– Жаль только, что его нет дома.
– И трубку он не берет, – вмешался Бруно.
– КоКа, мы можем поручить, чтобы его телефон отследили? – спросил у нее за спиной Данте, отряхивая куртку от штукатурки.
– Только если хотим, чтобы его сцапал Д’Аморе, – сказала Коломба и подергала за дверную ручку, но дверь не подалась ни на миллиметр. – Дверь бронированная, пары пинков будет недостаточно. – Она повернулась к Данте. – Клузо, взгляни.
Данте наклонился, чтобы рассмотреть замок:
– Десяти минут хватит. Я ничего не сломаю. Сигнализации, похоже, нет, дорога безлюдная, да и от карабинеров все предпочитают держаться подальше. – Он поднял взгляд. – А это кое-что говорит о том, как к вам относятся люди.
– Я не могу на это пойти. Это превышение полномочий, – сказал Лупо.
– Тогда садитесь в вашу зеленую тачку и уезжайте, – сказала Коломба. – Потому что мне плевать.
Карабинеры переглянулись.
– Тебе решать, – пожал плечами Бруно. – Мне все равно скоро на пенсию.
Лупо вздохнул:
– Но если мы найдем какие-то улики против Палы, решать, что с ними делать, буду я.
– Когда – и если – найдем, тогда и поговорим. Клузо, поторапливайся.
Данте достал свой набор и поковырял в замке кортиком, пытаясь воспроизвести в уме его устройство. Цилиндровый механизм состоял из восьми телескопических штифтов. При попытке взлома классическим воровским методом – бампингом, основанным на ударах отмычкой, подбрасывающей штифты, пины в замке не дадут цилиндру провернуться. Необходимо было сдвигать штифты по одному, подыскивая нужную высоту разблокировки.
– Отстой, – проворчал Данте, роняя пепел с сигареты.
– А кто это вообще такой? – спросил Бруно.
– Инспектор Клузо из Главного управления национальной безопасности
[33], – представился Данте с фальшивым акцентом а-ля Питер Селлерс и продолжил вставлять в замок все более тонкие шпильки.
– Сходи в машину за перчатками, пожалуйста, – попросил Лупо сослуживца, устав от этой клоунады.
Когда Бруно вернулся, Данте уже вставил в скважину десяток отмычек одновременно, держа их даже между пальцами больной руки. Один поворот, и замок открылся.
– Вуаля, – сказал он, распахивая дверь. – Отличная работа, – похвалил он сам себя, уселся на ступеньку и снова надел кожаную перчатку.
– А вы не войдете? – спросил Бруно, раздавая латексные перчатки остальным.
– Я постою на стреме на случай, если заявятся фараоны.
– Ха-ха, очень смешно, – сказал Бруно и, обойдя его, вошел в дом.
Услышав, как он пробормотал что-то вроде «грязный шпион», Данте заключил, что тот принимает его за сотрудника спецслужб.
Пустой, освещенный большими окнами кабинет показался Коломбе слегка изменившимся. Тревожным, холодным. Пока Бруно и Лупо, разделившись, осматривали остальные комнаты, она обыскала кабинет, в котором не так давно проявила себя с худшей стороны. Ничего необычного там не оказалось, но, сняв висевшую над кушеткой картину Де Кирико, Коломба обнаружила большой, как пятидесятидюймовый телевизор, сейф с цифровым замком. Может, где-то в доме лежит бумажка с кодом?
Тут со второго этажа донеслась матерщина Лупо, и она бросилась вверх по винтовой лестнице. По стилю и меблировке этот этаж походил на кабинет, но размерами превосходил его втрое. Обстановка говорила о личной жизни психиатра, скрытой от пациентов: корзины для белья, домашние тапки, открытая книга на комоде, очки для чтения. Лупо сидел на корточках рядом с телом доктора Палы, лежащим навзничь и полуприкрытым упавшими на него рубашками.
– Срань господня, – сказала Коломба.
– Не заходите. Я уже достаточно здесь наследил, – сказал Лупо.
– Как он умер?
– Не знаю. Заметных повреждений на теле нет.
– Подождите.
Коломба вспомнила, что видела в туалете внизу мусорные мешки. Сбегав за ними и надев два из них на ноги, она подошла к трупу и осторожно приподняла его руку.
– Начинает коченеть, – сказала она. – Умер не меньше двух часов назад. Помогите перевернуть его на бок.
– Мы не должны его трогать.
– Знаю. На счет «три».
Так выяснилось, что повреждений нет ни на спине, ни сзади на бедрах.
– Похоже на инфаркт, – сказала Коломба. – Но мне в это что-то не верится.
– Мне тоже, – отозвался Лупо. – Посмотрим, что скажет доктор Тира. Или ваша подруга. Мне она очень понравилась. Кстати, она в порядке?
