Еще минут десять мы демонтировали люстры, снимая их с цепей. Чтобы не прыгать зайцами по столу.
Наконец, время пришло.
Мы разошлись по залу, каждый взяв свой угол. Переглянулись.
— Станислав запе-вай!
Стас кивнул, выдохнул и затянул:
— Я куплю тебе дом у пруда в Подмосковье, и тебя приведу в этот собственный дом!
Мы бросились на огонь. Бард чуть запинался, топча свечи, но Мелодия Жизни исправно капала, и здоровье восстанавливала. Соратники сквозь зубы шипели от боли. Сверху то и дело раздавался зловещий стон.
Свечи гасли.
Однако, я только успел расправиться со своим углом, когда первая из затушенных опять загорелась.
— Стоп! — гаркнул я. — Надо быстрее. Давайте с начала.
— Это сложно. Больно и петь…
— Не сложнее чем шутить, — подмигнул я ему, забыв, что под маской он этого не увидит.
— Твой юмор не сложный. Если это вообще юмор, — вставил Евгений.
Я показал ему средний палец.
— Отхиливаемся, и теперь быстрее. Подгадывайте под тики Мелодии, но не слишком медлите.
— Дурацкая затея, — подал голос Игнат.
Вторая попытка прошла чуть лучше. Я даже успел перейти на край Стаса, чтобы помочь ему со свечами. Но все равно не вышло.
— Отхиливаемся, и еще быстрее!
На третьей от веселого времяпровождения в борьбе со свечами нас отвлек звук падения. Стас рухнул на пол, огонь обхватил барда, а затем тело исчезло, и жадное пламя сразу утихло, обратившись в десятки огоньков.
— Классика, — сказал я. — Хил себя не прохилил. Бывает.
— Я напоминаю про идею собрать все свечи вместе и затушить одному разом. Шотнет, но мороки не будет, — произнес Женя. Губы его слегка подрагивали. — Очень больно, дядь.
У меня кружилась голова. По телу разливалась слабость. Рецепторы наелись ощущениями и теперь грозили вырубить тело. Чертовы нервы.
— Хочешь, чтобы кто-то тушил, или сам готов? — выдавил я. Пальцы тряслись. Игнат сел на пол, прямо в воск и смотрел в пустоту взглядом в тысячу ярдов.
Женя вскинул голову.
— Могу и сам.
— Это хорошо. Хоть и неожиданно от тебя.
— Пошел ты.
— Идем встречать Стаса, — закончил я пикировку. — Вдруг бульдоны реснулись…
Свана так и стояла напротив двери, глядя в пустоту, как ждущий чего-то пес. Мы выбрались из вонючего Хёрга, вдыхая относительно свежий воздух. Стас уже появился на месте респа и шел в нашу сторону.
Райволг что-то ему крикнул.
Стоп…
Я широко улыбнулся.
* * *
В репертуаре менестреля из Рассветного нашлась песня с защитой от огня. И еще одна Мелодия Жизни, как у Стаса, хоть и не такая раскаченная. Так что на четвертый заход мы отправились воодушевленные.
Хоть и с настроением как перед визитом к стоматологу, не признающему обезболивающие. Свечи жалили очень больно, и каждая словно сильнее предыдущей.
Мы вышли в комнату. Разошлись по точкам. Я оглядел товарищей. Лица собранные, мрачные. Взгляды даже чуточку затравленные.
— Прорвемся, — сказал я. — Сейчас все закончится. Запевай!
Шансон и что-то из местного фольклора сошлись в одну какофоническую песню и мы бросились на свечи.
— Блядь, блядь, блядь, — матерился от боли Игнат. Мне самому хотелось выть. Точно усилился эффект. Жизни снимает меньше, хила больше, и теперь первым стопором на пути к успеху осталась только боль.
Приходилось заставлять себя двигаться. Беспрестанно шипел, почти плача, Евгений. Стас сбивался, сдавленно продолжал и тушил огни очень медленно, как будто сомнамбула. Я поднажал, чтобы помочь барду, и, когда закончил со своим куском — оттолкнул певца подальше от свечей.
— Справлюсь, — выплюнул ему сквозь зубы. Не из злости. От боли.
Стас еле дошел до стола. Облокотился на него, но песнь окрепла.
И, наконец, последняя свеча погасла.
— Есть! Есть, блядь! — гаркнул я. — Есть!
Ноги еле держали. Я прислонился к стене, сполз на пол.
— Сделали!
— ОН ИДЕТ! — завизжала с улицы Свана. — ОН ИДЕТ!
— Да жеваный ты крот, — выдохнул я.
Воск забурлил, устремился к столу вязкими потоками. Ручьи сошлись в один, питая собою нечто поднимающееся из пола. Стас отшатнулся от приподнявшегося стола.
— Валим! — гаркнул я, но опоздал. Вязкая дрянь выстрелила в разные стороны упругими струями. Воск пробил Стаса насквозь, затвердел и поднял над полом. Бард умер сразу. Безвольное тело поднялось к потолку.
Радиус атаки оказался небольшим. До меня воск не добрался. Женя и Игнат вжались в стену на противоположной стороне и тоже уцелели.
Между мною и соратниками разбухала восковая дрянь, принимая очертания многорукого создания.
Смерть веры
Уровень — вопросительный.
— ОН ПРИШЕЛ! — визжала с улицы Свана.
Сгусток, наконец, оформился в фигуру ростом с человека. Безглазая голова с кривыми рогами повернулась ко мне. Я поднялся на ноги, вытащил «щупальце». Обидно-то как… Это типа вторая фаза боя? Да ежкина медь! Опять тушить?!
— Пробуем! Райволг — на улицу!
— Мы без хила, — крикнул Женя.
— Никто не пройдет там, где пала вера, — раздался низкий голос. — Тысячи надежд угасли безвозвратно. Тысячи огней без ответа.
— С удовольствием бы поддержал теологическую дискуссию, но не владею предметом. Вы — страшная козявка. Приступим.
«Злой язык активирован».
Восковая тварь промахнулась. Я ответил коварным ударом, но стан все равно не прошел. Зато прошли криты. Щелк, щелк. Хлыст пробил в боку монстра две борозды. Вместо третьего взмаха, я ринулся влево, к выходу, чтобы вытащить за собой тварь на Свану.
От двух рук босса удалось увернуться, третья больно саданула в плечо. Я врезался в стену. Дернулся в обратную сторону, уходя от четвертой руки. Смерть веры прыгнула в мою сторону, впечатав в бревна Хёрга.
Получен негативный эффект: «Контузия»
Монстр отшатнулся, и всеми руками врезал мне в грудь.
Я очнулся на месте респа. Сел. Дерьмовый из меня танк. Рядом появился Игнат. Затем Женя.
— А где Стас? — спросил я у них.
— Десять! Деся-я-я-ять! — из Хёрга к нам бежал Райволг. — Десять!
— Он не вышел что ли тогда из данжа? — удивился Женя.
— Черт… — сказал я. — Черт… Стас, блин!
— Выходим искать? — спросил Игнат.
