Но чего от меня надо местному божку?
«Попроси меня. Ты многое пропускаешь. Игра станет много интереснее»
«Кому? Тебе? Мне тут занятий и без того хватает, знаешь ли! Некогда скучать!»
Пауза. Админ задумался. Или отвлекся.
Тропа, едва видная среди камней и мха, тянулась вдоль скалистого каньона, в глубину которого ныряла река. Первым, понурившись, ехал Головастик. Сразу за ним Женя Балабол. А вот дальше уже начинался провал между старой и новой генерацией героев.
На другой стороне реки виднелся частокол небольшого поселения. Со скалы спускалась клеть на веревках, из нее в нашу сторону глядела женщина с белыми волосами. Механизм скрипел, трещал, но совсем не смущал запертую в средневековый лифт даму. Трое мужиков у ворота лебедки покорно брели по кругу, упираясь в грубые рычаги.
Лошадь остановилась.
— Слышь, Плотва, — буркнул я ей. Кобыла повернула голову, будто пытаясь заглянуть мне в глаза. Фыркнула угрожающе.
— Да ладно. Если имя не нравится, я сменю…
Тварь прыгнула, будто ей под седло телепортировали раскаленных углей. Миниродео застало меня врасплох, и поэтому я свалился на камни. Лошадь медленно повернулась. Угрожающе склонила голову.
«Попроси что-нибудь»
Убедительно давит свои предложения этот гребанный маркетолог от компьютерных игр… Лошадь сделала шаг ко мне. Я торопливо поднялся на ноги.
— И как же доверие между нами? Как мы будем жить дальше, если ты так меня подводишь, а?
Кобыла молчала.
— Мы же команда, да? Мы должны помогать друг другу!
Лошадь мотнула головой. Встала на дыбы и попыталась навалиться сверху, но Егорка уже был готов. Уклонившись от атаки, я перекатился вправо. Копыта грохнулись о скалу, высекая искры подковами.
— Кусок ты колбасы!
Кобыла замерла.
«Я могу делать это целый день. С чем угодно»
Позади зарокотали камни. Я осторожно покосился на новую напасть. Булыжники скатывались в одну дрожащую груду. Вокруг поднималась пыль. То, что зарождалось на тропе у реки — ничего доброго не предвещало.
Скрип лебедки, опускающей клеть с женщиной, прекратился. Местные с интересом наблюдали за тем как бедный шут воюет со своей лошадью и пылью.
— Егор? — послышался крик. Игнат остановился, дернул за поводья, поворачивая лошадь.
— Мудак… — выплюнул я в адрес «сущности». Ненавижу, когда мною пытаются управлять. Да, вроде бы взрослый я человек, но вот включается сразу нечто нонконформистское. Наперекор. Груда камней постепенно превращалась в голема. Лошадь фыркала и «рыла» копытами скальную тропу.
Я развернулся и пошел навстречу Игнату. Мой выбор — это избегание выбора!
— Беда? — крикнул охотник.
Моя кобыла с хищным видом шла следом за мною, вытянув шею и словно принюхиваясь к земле. Уши прижаты, зубы скалятся. Крадущаяся лошадь — это смешно только в мультиках. В реальности — как минимум дико.
Кобыла Игната вдруг застыла. Подняла голову, уши торчком встали. Охотник дернул за поводья, и тут его лошадь повернулась. Всхрапнула, а затем лихим прыжком сиганула со скалы прямо в реку.
Игнат едва успел спрыгнуть. Изумленно проводил ржущую самоубийцу взглядом.
«Попроси что-нибудь. Стас может не успеть спрыгнуть»
— Какого лешего?! — спросил охотник. Лошадь под нашим бардом остановилась. Вот ведь сука… Я поднял в верх палец, прося паузу. Застучал в чат:
«Лошадь за что, полоумная ты скотина?»
Над тропой поднимался голем. Камни с грохотом бились друг о друга. Облако пыли окутало наш берег. На зубах заскрипели мелкие песчинки. Я барабанил по панели чата, косясь то на хищно припадающую к земле черную кобылу, то на Стаса неистово понукающего застывшего скакуна.
«Вот моя просьба — свали на северный полюс и пусть там тебя дерут медведи. Божественная сущность. Самому не смешно? Сука ты заигравшаяся».
Меня несло. Боже, как меня несло. Пальцы тряслись.
Игнат подошел близко, положил руку мне на плечо. Голем вырос уже на четыре метра, втягивая в себя камни все быстрее. На той стороне реки высыпало с десяток местных. Они тыкали в нашу сторону пальцами и что-то возбужденно обсуждали.
Я вдруг вспомнил о Крендельке. Застыл. Сколько дней потом ему пришлось проторчать в аду? Стоит ли оно мимолетного выплеска оскорблений?
Палец лег на кнопку «удалить». Зажал его. Я смотрел на исчезающие буквы, а затем быстро набрал:
«Лошадь и мороженку».
Отправить.
Голем застыл. Хищно прижимающаяся к земле кобыла выпрямилась.
«Видишь, как просто. Ты просишь — я даю тебе задание — ты выполняешь. Ударь Стаса по лицу и получишь искомое»
— Господи, какая же помойка у тебя в голове, — сказал я.
Игнат глубокомысленно хмыкнул. Глаза сузились.
— Это не тебе, — поправил я.
С шелестом и легким постукиванием голем обратился в груду камней. Черная лошадь сразу потеряла ко мне интерес. Да и Стасу удалось сдвинуть свою кобылу с места.
Жизнь налаживалась.
Народ на той стороне разошелся по своим делам. Мужики впряглись в ворот. Клеть с женщиной заскрипела и поползла вниз. Я подошел к краю каньона. Они ж ее не топят? Может, мне надо спасать надо. Вдруг квест?
Однако там у самой воды была выбита в скале целая ниша, с системой веревок и арсеналом корзин, бочек. Куда-то в тело скалы уводили черные ходы. Из одного как раз выглянул здоровенный северянин с голым торсом. Схватил бочку и потащил во тьму.
Я поднял взгляд. Среди обычной суеты на том берегу выделялся горбун. Весь неказистый, обиженный природой персонаж явно смотрел в мою сторону. К нему кто-то подошел, дал ему подзатыльник. Засмеялся, спросил что-то, тыча в меня пальцем.
Горбун не реагировал.
Я помахал ему рукой, приветственно. Северянин ощутим вздрогнул. Сжался весь. А затем робко поднял ладонь. С опаской посмотрел по сторонам и воровато махнул в ответ. Его обидчик показал мне оскорбительный жест. Какой-то слишком уж не средневековый и совсем не скандинавский.
— Точно сожгу весь этот мир в пламени своей ненависти, — буркнул я.
К нам приближался Стас. Бить его по лицу я, разумеется, не собирался.
Ну… На данный момент. Хотя, конечно, мороженка того стоила.
Глава пятнадцатая «И в туманы лиманы»
Я проснулся от тошноты. Что-то царапало горло, пытаясь влезть в глотку. На память тут же пришла фиброгастродуоденоскопия. Вот похожие ощущения. Вот похожие ощущения. Позыв рвоты швырнул меня на бок. Взмахнув руками, я попытался отбиться от грубого вторжения, но лишь тюкнулся о маску.
