— Что… это? Кто… они? — с трудом проговорила Орисса.
Она ожидала, что майор Мередит, развернувшись, побежит, пытаясь как-то спрятаться от надвигающейся орды, но внезапно поняла, что этого не потребуется. Все еще не веря себе, она взирала на мундиры приближающихся людей.
Одежда на всех была одинаковой, а черноволосые головы прикрывали одетые чуть набекрень знакомые ей шапочки.
Она услышала, как майор Мередит издал ликующий крик и радостно воздел руки. Но еще до этого Орисса поняла, что спасены не только они, спасена и Шуба.
Это были гхурки!
Выносливые, упорные бойцы, цепкие, как горные козы, маленькие солдаты Непала шли им на помощь!
Глава 9
Орисса шла через сад, и ласковое солнце согревало ее непокрытую голову.
За кустами рододендронов таилось укромное местечко, где среди буйной зелени на каменной колонне покоилась небольшая фигурка индийского божества.
Статуя была очень стара, и наверняка в свое время ее выкрали из храма.
Орисса знала, что эта фигурка изображает Кришну, бога любви, и, глядя на него, она неожиданно для самой себя стала молиться. Она молила бога даровать ей счастье любви, любви, в которой она так отчаянно нуждалась.
Девушка терялась в догадках, почему, как только они достигли Пешавара, майор Мередит исчез, и с тех пор она его не видела и ничего о нем не слышала.
После того как на горном склоне они встретили гхурков и майор Мередит объяснил их командиру точное расположение сил, осаждавших форт, они отправились, уже не прячась, прямо вниз и, оказавшись по другую сторону холма, вышли на пешаварскую дорогу.
Там находились брички и повозки, доставившие гхурков из британского военного городка близ Пешавара сюда в горы.
Орисса узнала тогда, что еще один батальон спустился по горам с другой стороны дороги, так что вскоре они нанесут двойной удар.
— Как только дорогу очистят, — объяснил ей майор Мередит, — сорок третий пехотный батальон выступит в подкрепление войскам в форте.
— Кто придумал послать гхурков? — спросила Орисса.
Майор Мередит усмехнулся:
— Я знал, что два их батальона стоят под Пешаваром.
Однако для откровенного разговора у них не было времени.
Их отвезли в британский военный городок на армейской бричке, запряженной четверкой лошадей, и хотя повозка была не из удобных, это было гораздо быстрее и лучше, чем идти пешком.
Они прибыли глубокой ночью, чему Орисса весьма порадовалась, так как прекрасно знала, как ужасно она выглядит в шинели офицера-гхурка.
Во всяком случае, эта шинель прикрывала ноги. Майор Мередит избавился от парика и, чтобы согреться, вынужден был облачиться во что попало, а потому тоже выглядел весьма странно.
Было восхитительно ехать, сидя бок о бок с ним на высоком сиденье армейской брички. Но рядом находился гхурк-возница, да и сзади них было еще двое солдат, так что большую часть пути они молчали и перекидывались только ничего не значащими фразами.
В городке майор Мередит передал Ориссу на попечение почтенной леди, жены офицера.
— Пожалуйста, накормите ее и уложите спать, — попросил он.
Позже, вспоминая все это, Орисса поражалась, насколько его слова напоминали распоряжения относительно собаки или лошади, она бывало и сама так говорила.
Однако она повиновалась ему без возражения, потому что теперь, когда улеглись волнения, Орисса чувствовала себя такой измученной, что у нее не было сил спорить.
Она чудом не заснула за ужином и, оказавшись в кровати, мгновенно провалилась в глубокий сон без сновидений.
Она долго спала, чуть ли не весь следующий день, а когда проснулась, обнаружила, что майор Мередит исчез.
Никто не мог сказать ей, куда он уехал, обратно в Шубу или, может быть, отправился к какому-нибудь важному генералу с бумагами, которые он забрал у убитого им человека.
Орисса стеснялась расспрашивать, но со всевозрастающей тоской в сердце ждала известий о нем.
В Пешаваре ей остаться не удалось, из военного городка ее отправили на юг, в Лахор.
Как чудесно было вновь оказаться в городе ее детства!
Лахор ничуть не изменился — он все так же утопал в розах и был украшен лиственным орнаментом густых аллей.
Но ни радость встречи с людьми, помнившими ее мать, ни восторг возвращения в края, воспоминания о которых яркими образами жили в ее памяти все эти годы, не могли унять беспокойства в ее душе.
Она не могла ничем заняться, все валилось из рук.
Вскоре она узнала, что гхурки успели в Шубу. Столкнувшись лицом к лицу с бойцами еще более воинственными и жестокими, чем они сами, восставшие разбежались по горам, исчезнув там, откуда пришли.
В Шубе обновили гарнизон, и ее дядя пребывал в добром здравии.
Он прислал ей письмо, в котором сообщал, как он гордится ею и как хотел бы увидеть свою племянницу вновь.
Она надеялась дождаться его в Лахоре, потому что именно там обычно размещались королевские Чилтерны, к тому же в доме полковника все было готово к его возвращению.
Но как раз тогда, когда Орисса раздумывала, под каким предлогом ей покинуть свою гостеприимную хозяйку, жену заместителя командующего, и переехать в дом полковника Гобарта, где она собиралась в будущем выполнять роль хозяйки дома, она получила заманчивое приглашение.
Приглашение было от полковника бенгальских улан. Полковник писал, что они с женой собираются провести отпуск в своем бунгало у подножия Гималаев и были бы рады принять гостью.
Само название полка зажгло в Ориссе надежду, что приглашение послано по просьбе майора Мередита и что он будет встречать ее там вместе с полковником и его женой.
Однако ее ждало горькое разочарование.
Перед домом расстилалось огромное озеро. Его вода переливалась и играла в ярких лучах солнца. А горы позади бунгало казались верными часовыми, стоявшими на страже тишины и покоя.
Именно в таких укромных местечках любят пережидать летнюю жару европейцы, живущие в Индии, именно сюда они выезжают всей семьей с женами и детьми, когда даже опахала не могут пошевелить знойный воздух.
Здесь было все, о чем можно было только мечтать, но здесь не было майора Мередита.
Ее сильно встревожил разговор с хозяйкой бунгало, миссис Лоуренс.
— Несомненно, Майрона Мередита наградят орденом за то, что он спас Шубу, — заметила как-то миссис Лоуренс в разговоре с Ориссой.
— Наградят орденом? — переспросила Орисса.
— Он уже давно достоин награды, но я полагаю, вы знаете, моя дорогая, что тех, кто участвует в «Большой игре», редко награждают за их труды.
