Итак, что мы имеем в итоге? Трактаты Прокопия Кесарийского, Иордана, Маврикия, а чуть ранее – Приска (IV век). Они сообщают нам вполне определенные географические координаты венедов, которые известны нам еще с I века из соответствующих источников и которых принято относить к славянам, а также сведения о безусловно славянских племенах, то есть склавинах и антах. В результате складывается целый корпус основных источников как античной, так и уже византийской литературы, повествующих нам о практически достоверных славянах. При этом, к сожалению, не имеется ни одного письменного памятника, оставленного самими славянами, – ни на горшках, ни на деревьях, ни на каких-либо аналогах бумаги. Именно отсутствием письменных следов славянских племен обусловлены все сложности современной археологии и исторической науки.
Известен еще один, очень показательный источник – «Баварский Географ», относящийся к первой половине IX века. Его можно считать последним отголоском античной традиции, которая описывает расселение славян. В этом списке очень много названий славянских народов и племен, однако данные о них весьма произвольны: народы, граничащие с землями франков, описаны довольно точно, а вот о тех, кто поселился хотя бы в некотором удалении от Франкского государства, сведения достаточно скупы и противоречивы.
Некоторые из названий таких удаленных народов категорически не славянские – например, племя руцци, которое некоторые исследователи считают руссами. Так что, возможно, «Баварский Географ» ошибочно отнес к славянам те племена, которые славянскими вовсе не являлись. Кроме того, в данном документе отсутствует четкая локализация далеких народов. Строго говоря, «Баварский Географ» отражает общее состояние базы аутентичных источников в период II–IX веков – время складывания раннеславянских племен из праславянского или, как сейчас принято говорить, прабалтославянского единства. Считается, что балты и славяне в какой-то момент представляли собой довольно рыхлое, но все же единство: в частности, Иордан описывает «чудос», то есть чудь, «вас» – весь, «меренс» – меря, и «морданс» – то, что, скорее всего, является мордвой.
Для того чтобы составить максимально полное представление о славянах, нужно, чтобы совпали данные как минимум трех дисциплин: лингвистики, археологии и письменных источников. С письменными источниками разобрались, обратимся к лингвистике.
Начиная с VI века, славянские народы довольно часто упоминаются в сообщениях хроник. Судя по всему, это закономерное явление, потому что такие подобные крупные образования появляются в истории Европы примерно раз в 500 лет: в V веке до н. э. – кельты, на рубеже веков – германцы, в V–VI веках – славяне. Достаточно неожиданно, можно сказать – вдруг. Здесь нам может помочь гидронимия, то есть наука о названиях водоемов.
Гидронимия Восточной Европы дает нам три большие лингвистические области, три больших ареала, которые вполне могут соответствовать размещению археологических культур. На севере лесной зоны, примерно в районе Двины и Оки, жили финно-угорские племена. В лесостепной и степной зонах в древности жили иранцы – скифы и сарматы. А вот на обширной территории между иранцами и будущими финнами распространяются древние языки и диалекты, которые условно можно назвать балтийскими, или правильнее – прабалтийскими, из которых потом, судя по всему, родится праславянский язык, а потом и славянский.
Обобщая представления лингвистов о существовании и развитии этого исходного протославянобалтийского массива, процитируем лингвиста Хабургаева, который пишет: «Основная часть языковых (!) предков праславян – это группа племен, в силу каких-то причин (в результате объединения с племенами иной языковой группы) отделившихся от той обширной группировки, которая на протяжении столетий распространялась по центральным (лесным) районам Восточной Европы, ассимилируя аборигенов (в основном финноязычных), продолжала здесь жить и развиваться после отделения непосредственных предков праславян, а со второй половины I тысячелетия н. э. была, в свою очередь, ассимилирована восточными славянами, оставив сравнительно немногочисленные народы, условно именуемые балтийскими».
Очень доходчиво и логически обоснованно описал данный процесс Глеб Сергеевич Лебедев, питерский археолог и исследователь ранней истории славян и Руси. Этап первый: некий исходный праславянский массив потомков праиндоевропейского населения, которые в лесной зоне Восточной Европы формируют собственно исходный материал для образования славянства и славянских языков.
Этап второй: выделяется обособившаяся на юге, видимо в результате контактов с различными соседями, группа племен, которые можно считать праславянскими. Этап третий: возникает некая «балтийская курганная культура», то есть появляются несколько групп племен, несколько культурных ареалов, где начинают воздвигаться курганные могильники – на крайнем западе «прабалтской» группы. И четвертый этап: заселение области последующего распространения протославян, которые втягиваются в общий этногенез балтийских народов, откуда потом в одну сторону идут славяне, а в другую, соответственно, – различные наши балтийские соседи.
Таким образом, протобалтские и очень близкие к ним праславянские племена составляли практически единый, довольно рыхлый, но все же реальный этнический массив. Народы развивались, формировали свои языки – это происходило на протяжении всего I тысячелетия. Понятно, что если некое племя находилось в лесу и ни с кем не общалось, то его язык «консервировался». Если же рядом находились соседи, то они влияли друг на друга. К примеру, на западе славянского ареала славяне влияли на кельтов, а кельты влияли на славян: получались вполне реальные контакты. В результате возникали определенные языковые гибриды, из языка в язык проникали слова; возможно, заимствовались грамматические формы. Вот так, постепенно, происходило расслоение языков, точнее, еще даже не языков, а небольших диалектных групп, из которых потом появились восточнославянские, южнославянские и северославянские языки, к которым принадлежит русский современный.
Теперь нужно подкрепить наши рассуждения объективными данными. Что об этом говорит археология?
Итак, все начинается, собственно, еще не со славян, а с праславян, и даже более того – не с праславян, а с прабалтославян, то есть некоего языкового массива. Помещаем этот языковой массив на карту и смотрим, что и где было обнаружено в ходе раскопок, одновременно сопоставляя все это с данными письменных источников. Получается своего рода трехосная система координат.
Протобалтославянскому языковому состоянию, скорее всего, соответствует совокупность археологических культур, которые принято называть «культурами раннего железного века»: это милоградская, юхновская, днепро-двинская, верхнеокская культуры (все они названы по местам находок наиболее репрезентативных памятников) и так называемая культура штрихованной керамики. На последней, очень широко распространенной, остановимся немного подробнее. Своим названием она обязана специфике производства керамических изделий – различных горшков, сковородок и проч., – которые после изготовления затирались пучками травы, из-за чего на поверхности оставались мелкие-мелкие насечки, напоминающие штриховку.
