— Ты бы скорее сам подох, причём от глупости!
— Ничего бы и не подох!
— Да если бы я следом не шла!..
— Так ты же шла!
В какой-то момент один из самых опасных хищников Лимба — красный перебегунчик — подумал, что умереть от старости и позволить жутким царям природы, именующим себя учёными, поизмываться над трупом, было бы проще. По крайней мере, быстрее.
Довольный Лео пересыпал добытые светящиеся алым кругляшки жёлтым порошком и с видом победителя, истекая тиной и грязью, потопал домой, не забывая объяснять спутнице, что, кабы не его великие познания, добыча и ловцы наверняка поменялись бы местами. Пижма задумчиво молчала, сжимая в кулаке баллончик и прикидывая, что ещё на один пшик его хватит. В её голове назойливо крутилась мысль, что во сне не могут так сочно чавкать туфли, реалистично саднить царапины и щипать в носу.
— Ты не представляешь, какой это прогресс! Не представляешь ведь, да? — с надеждой заглянул Лео в глаза телохранителю, торопливо расшнуровывая отсыревшую обувь.
— Не представляю, — покорно согласилась она, не заботясь мгновенно краснеющим свидетелем, скидывая всё ещё находящиеся на ногах, но не поддающиеся восстановлению туфли, плащ, и прилипшую к телу рубашку. Одеяло бесследно пропало на поле боя, поэтому пришлось натянуть на себя какую-то невероятно аляповатую тяжеленную тунику, смахивающую на платье девицы специфической профессии. Лео попялился, разинув рот, чуть дольше, чем следовало бы приличному дракону и, махнув рукой, последовал примеру: заболеть никому не хотелось. Он хозяйственно развёл очаг, сунул в таз и залил водой грязную одежду и, едва не подпрыгивая, бросился в тайную комнату, оставив дверь на распашку. Пижма посчитала это приглашением и двинулась следом.
Он носился от одного бутылька к другому, смешивал, взбалтывал, удерживал на горелках, сверялся с кривыми записями на полях разваливающихся от старости книг и, кажется, совершенно не замечал замершую посреди комнаты девушку.
Если кабинеты алхимиков-неудачников выглядят так, то Пижма ничегошеньки не понимала в этой жизни. Нет, комнату не украшала лепнина или золотые завитки, но в ней теснились груды фолиантов, пучков трав, порошков и камешков неизвестного, но определённо драгоценного происхождения. В углу валялась россыпь алых осколков неровной формы, от которых лужей растекалось застывшее золото.
— А-а-а, — слабо протянула девушка.
Лео проследил за её взглядом и равнодушно мотнул головой:
— А, это философские камни. Их в Лимбе как грязи. Бери на память, если хочешь. Только осторожно, не хватай голыми руками, вон тряпкой подцепи, а то потом замучаешься пальцы отскребать.
Цветные жидкости шипели, вязкими каплями перекатываясь по тонким трубкам, петляющим по стенам и потолку, стекали на пронумерованные блюдца, издавая едкий запах.
— Что? — Леонард заметил, что Пижма не торопится ни бросаться за осколком невиданной для её мира драгоценности, ни приходить в себя.
— Да у тебя же здесь… как в сказке! — благоговейно прошептала она.
Дракон зарделся. Какой мужчина не любит, когда хвалят его любимое дело. Но сознался:
— Нету тут никакой сказки. Даже близко нет. Когда-то была, но не стало. Много-много лет назад мужчины в моём роду умели превращаться в драконов, но…
— Измельчали? — нервно пошутила агент.
— Ты не представляешь, насколько права, — Леонард осторожно раскрыл мешочек с сегодняшней работой, бережно щипчиками вытащил одного светлячка и с вытянутой руки добавил в заполненную по капле колбу. Жидкость сразу вспенилась и выбросила клуб едкого дыма. — Измельчали, именно так. Теоретически, в нашей… в моей крови всё ещё содержится доля той магии. Но как её активировать, не знает никто из совета магов, ни один философ, монах или учёный. Поэтому ответ я решил найти сам, раз уж больше ни на что не годен.
Мужчина подозрительно осмотрел продолжающую бурлить жидкость, взболтал, тяжело вздохнул и, поплевав через плечо, рискнул:
— Правда не всегда опыты удачные. Ну, твоё здоровье!
Закашлявшись, Пижма бросилась к стене. Кажется, Лео растаял, расплавился, то ли изнутри, то ли снаружи. Вот уж не так она планировала выполнить задание нанимателей. И вроде не виновата ни в чём, а всё равно как-то мерзко…
Вот только Леонард не собирался покидать бренный мир так легко. Раздался рык, который не мог принадлежать собаке, волку или тигру. Горелки отбросили на стену крылатую тень. Впервые Пижма поняла, что, кажется, дракон — это не шутка. Она подняла голову и… захохотала.
— Ну давай, смейся, — обиделся дракон, выгибая длинную изящную, почти лебяжью шею.
— Прости-и-и-и! — стонала она, не в силах замолчать. — Экология, да? Стрессы?
Дракон сердито зашипел, приподнимая чешуйки за щеками:
— Не вижу ничего забавного! Я получился правильной формы, а это уже прогресс!
— Прогресс, конечно, прогресс! И вообще, у мужчин такое случается, не расстраивайся!
— Ты просто не видела, с чего я начинал. Результат нужно сравнивать с собственными вчерашними достижениями, — с достоинством облизался раздвоенным языком дракон.
— А то! — с готовностью согласилась Пижма. — Сейчас мы передохнём, перекусим и обязательно попробуем ещё раз!
— Почему мне кажется, что ты надо мной издеваешься? Ты уверена, что стоит злить Дракона? — ящер склонил голову, выдыхая копоть, и двинулся к девушке. Огромная тень на стене уменьшалась обратно пропорционально разделяющему их расстоянию.
Пижма облизала пересохшие губы, улыбнулась, показав щербинку между зубами, щепотью, как кошку, подхватила дракона за загривок и усадила на сгиб локтя. Крохотный дракоша, хоть и оказался тяжеловатым, поместился идеально:
— А тебе не кажется, — она почесала чешуйки под подбородком самого опасного монстра Лимба. Монстр обиженно пыхнул дымом, но почесушки оценил, поэтому выворачиваться не стал, да так и уснул.
Глава 4. Про тяжёлый кулак и лёгкую руку
До утра дракончик пробыл дракончиком. А потом действие зелья кончилось, чешуйки втянулись, тело удлинилось, и проснулась Пижма уже в объятиях Леонарда, а не его звериной ипостаси. Признаться, хвостатая версия девушке нравилась больше: после ночной прогулки и купания в холодной болотной грязи живая грелка пришлась как нельзя кстати, но не ругаться же теперь за то, что человек посмел вернуться в своё естественное состояние.
Мужчина потянулся, едва не свалив телохранителя с узкой софы, сладко причмокнул губами и с довольными видом прижался щекой к её груди. Пижма слегка опешила: подобную беспардонность следовало бы наказать, но… но он дрыгает ножкой во сне и сопит! Разве у неё поднимется рука на такое милашество? Доказывая самой себе, что поднимется, да ещё как, она щёлкнула наглеца по носу. Легонько, но ощутимо. Дракон хрюкнул и проснулся.
