— Сам не думал, что они вспомнят старые методы.
— Что ж, им же хуже. Насколько я успела узнать нашу дорогую невестку, она от своего не откажется. Так что ещё посмотрим, кто на этом приёме покажется старым маразматиком, — Ленора тихонько стукнула краем бокала о бокал мужа. — Если Леонард и правда влюбился в эту забавную девчушку, нам ничего не грозит.
Стрелять из лука получалось плохо. Это жутко злило Пижму: в академии, вооружённая глоком[1], она с лёгкостью сбивала все мишени, а здесь в молоко попасть стало невыполнимой задачей. Ветер мешал, снося стрелы вправо, хотя она специально целилась левее, оперение уже трижды содрало кожу, а здоровенный синяк от тетивы на предплечье приобрёл оттенок утопленника недельной давности. Ни на что не надеясь, она выпустила последнюю стрелу из колчана и, не глядя, куда та угодила, развернулась обратно к дому.
— Ну, по крайней мере, она улетела в правильном направлении, — подбодрил насмешливый голос.
Леонард сидел на нагретых солнцем ступеньках, вытянув длинные ноги аж до перил, и, ежеминутно поправляя очки, пялился в толстенную книгу на коленях. На агента он не смотрел. Вообще казалось, что вышел совершенно случайно, просто подышать воздухом, а что в саду оказался кто-то ещё — совпадение. Но Пижма так не думала.
Девушка не ответила на подкол: сама прекрасно видела, что осваивание местного оружия идёт хуже некуда. Она грубо пнула Лео под коленку, вынуждая опустить ноги, и сорвала с его носа аксессуар, делающий лицо дракона донельзя привлекательным:
— Нафига очки таскаешь? Как задрот, честное слово.
— Потому что ты считаешь, что они мне идут, — честно ответил Лео, мягко отбирая их назад.
— Я такой фигни не говорила.
— Зато кусаешь губы каждый раз, когда думаешь, что я привлекательный.
Леонард снова надел очки.
Пижма закусила губу, а потом закусила её ещё сильнее, но уже от досады.
— Говнюк.
— Но привлекательный, — поднял палец Лео.
И не поспоришь ведь. Действительно привлекательный. И теперь, когда оказалось, что плод не только сладок, но ещё и запретен, эти огромные светлые глаза и бледные руки казались ещё более… раздражающими! Нет, определённо этот наивный ботаник её бесил! Такой весь из себя правильный, такой заботливый: одеялом её укрывал, думая, что уже уснула, завтракать без неё не садился, вставал, как только она появлялась в комнате… Бррр! Да как только представится шанс, Пижма сбежит из треклятого имения без оглядки! Подальше, как можно дальше от спокойной насмешки в голосе и навязчивого запаха ромашки!
Пожалуй, она пожалеет лишь о расставании с Ленорой. Их ежевечерние посиделки в саду, когда они забивали аромат роз сигаретным дымом, когда рассказывали друг другу о безумно похожих, но совершенно разных мирах, когда устраивали засаду на возящегося в зарослях наземного шига, похожего на ежа с длинными лапами и пушистым беличьим хвостом… Да, пожалуй по этому она будет скучать. Быть может даже навестит старушку разок-другой, когда официально станет гражданкой Лимба.
Ленора уверяла, что случится это очень скоро. Проще всего, конечно, было просто выйти замуж за Леонарда. Тогда статус жены перечеркнул бы все вопросы. Но в этом случае Пижме пришлось бы остаться рядом с драконом, пока смерть… Ну, вообще-то, всего на десять лет. Потом, как объяснила свекровь, можно найти любовника, развестись, снова выйти замуж, придушить подушкой второго мужа…
Десять лет! Нет, так долго рядом с доброжелательным, умным, до отвращения рассудительным и правильным Лео без возможности закусить его чуть выпирающую нижнюю губу, ощутить, как длинные пальцы скользят по плечам… Проклятье! Она выберет другой способ. Совет магов не кусается. По крайней мере, не больше, чем сама Пижма. Осталось лишь дождаться их приглашения.
— Чего надо? — агент сообразила, что слишком долго молча пялится на задравшуюся и чуть обнажившую живот рубашку Леонарда.
— Уже с подругой вечерок посидеть нельзя?
С подругой — можно. Но Пижме быть подругой не нравилось совершенно.
— Всю неделю у тебя такого желания не возникало.
Лео лишь развёл руками: а теперь вот возникло. И что ты мне сделаешь?
— Бесишь, — по секрету сообщила ему агент.
— А ты мне нравишься, — невозмутимо ответил дракон.
Да он издевается! Сердце забилось чаще, хоть Пижма и была стопроцентно уверена, что заткнула его в первые же дни после конфуза в ванной. Ан нет! Прошло уже шесть суток, а чувства никуда не делись. Необычайно долго для такой женщины, как она.
— Да пошёл ты, — тихо сказала она.
— Пижма, ты не умрёшь, если будешь милой с людьми.
— Не хочу рисковать, проверяя.
Дракон глубоко печально вздохнул, шумно захлопнул книгу и встал, готовясь уйти, куда послали.
— Что ж, видимо, я не вовремя. Хотел тебя порадовать. Ты ведь давно ждала этого приглашения…
Свиток выглядел изрядно помятым, местами пожёванным, к тому же порванным пополам и неумело, криво заклеенным. Но это было приглашение в совет магов! Шанс доказать, что она достойна остаться в Лимбе, возможность сбежать подальше от надоедливого, дотошного, невероятно, отвратительно, до дрожи в коленях привлекательного дракона.
Пижма выхватила бумагу, пробежалась взглядом по ровным строчкам и, завизжав, как девчонка, получившая пропуск на бал, в сердцах обняла Леонарда.
Только сообразив, что дракон терпеливо ждёт освобождения, ненавязчиво поглаживая её по спине, она смутилась и грубее, чем он того заслужил, оттолкнула мужчину.
Лео прижал книгу к груди, видимо, отгораживаясь от последующего возможного проявления эмоций.
— Я бы на твоём месте так не радовался. Мама предупредила, что ничего хорошего от них ждать не следует?
— Я уже давно ни от кого не жду ничего хорошего, — Пижма метко сплюнула на тропинку. — Прекрасно расправлюсь с ними со всеми одна.
Дракон осторожно напомнил, не касаясь её, но держась рядом:
— Но теперь-то ты не одна.
Агент ухмыльнулась, в упор глядя на выдавливающее из глаз слезу солнце:
— Нет, приятель. Я всегда была одна. Ни в одном мире это не изменится.
[1] Глок — вид пистолета. Пусть это осталось за кадром, но любимое оружие Пижмы — глок 17: маленький, лёгкий, но вмещающий, как несложно догадаться, аж 17 патронов. Оружие любимого поколения агента, к тому же, не имело предохранителя, как, собственно, и сама героиня.
— Ох, мать вашу! Как же в этом дышать?!
Отослав двух одинаково услужливых служанок подальше, Ленора сама затягивала корсет Пижмы, упираясь обеими ногами в бортик кровати. Ни одна из каверз высшего света и никакое испытание, ожидающее агента в совете магов, не могло сравниться с экзекуцией, которой подвергли её в вечер приёма.
