Маленькая ведьмочка и не собиралась скрываться. Беглецы не успели дойти до выхода, а она уже выскочила в центр зала, назло матери демонстрируя провокационный наряд. Однако гости не слишком-то удивились, а Зинерва, только что увлечённо что-то обсуждавшая с председателем, всё ещё, надо заметить, не закованным в цепи, лишь вздохнула:
— Имоджин, опять!
Выбраться из душной залы на воздух казалось отличной идеей ровно до того момента, пока не удалось воплотить её в жизнь. Желанного успокоения налившееся чернилами вечернее небо не принесло, лишь надавило на плечи отяжелевшими облаками, сползающимися со всех направлений к городу и словно тисками сжимающих двух провокационно не вписывающихся в обстановку путников.
Монтис за всю свою долгую историю ни разу не побывал столицей Лимба. Долгие века он стоял на перекрестье трёх крупных торговых путей, славился неприлично большим выбором товаров со всех концов света, в том числе и из других миров, и столь же непомерными ценами на них. Быстро смекнувший выгоду совет магов, оплатил постройку имения вокруг Изначального Древа и оставил тогда ещё первого председателя контролировать передвижения иномирян.
Но ничто не остаётся в счастливом равновесии идиллии вечно. Сейчас Монтис походил на обедневшую провинцию, обитатели которой вырастили дополнительный и крайне необходимый для жизни орган, отвечающий за выработку гормона здорового пофигизма — оттопыренный в неприличном жесте палец, коий с похвальной смелостью демонстрировали как соседям, так и сильным мира сего. Совсем развалиться городу не давали колдуны, исправно отчисляющие материальную поддержку его жителям, так же исправно спускающим её на непотребные развлечения; дохода Монтис не приносил, но и убытки на своё содержание вполне компенсировал, что позволяло ему существовать в относительной изоляции от других поселений и их проблем. Король же, а в Лимбе действительно правил монарх, предпочёл отделаться малой кровью и оставить магов вместе с их проклятой междумирной границей в покое.
Пижма, конечно, всего этого ещё не знала, но не могла не обратить внимание на перебегающих узкие улочки припозднившихся горожан, разглядывающих их с Лео, хоть и с интересом, но без особого удивления: маги, случается, вытворяют и куда более странные вещи, чем поздние прогулки в вечерних туалетах вдоль сточной канавы.
— Всё-таки мы слишком привлекаем к себе внимание, — она в который раз подтянула сползающее ниже приличного тесное платье, игнорируя тот факт, что горожане, в сущности, плевать на парочку хотели.
— Тебе просто нужен повод ещё раз переодеться, да? — дракон беспечно помахивал руками, чем, по мнению агента, ещё выразительнее демонстрировал отсутствие у пояса меча. — Не волнуйся так, мы же ничего противозаконного не сделали!
— Советнику это скажи.
— Лоренцо уже наверняка выкинул из головы нашу встречу.
— Или ты выбил её оттуда канделябром, — напомнила Пижма.
Лео не стал спорить:
— Или так. В любом случае, нам нечего бояться. Вернёмся домой и забудем обо всём, как о страшном сне.
— Тогда надо было карету забрать, а не бежать огородами, раз мы такие законопослушные.
Об экипаже агент и правда жалела. Нет, тесная кибитка не вызывала ни малейшей приязни. Кибитка — нет. А вот вынужденно сидящий в ней близко-близко мужчина, щекочущий ноздри запах ромашки, отдающий на губах горьковато-терпким вкусом растерянности, горячая рука нет-нет, а прикасающаяся с её бедру… Вот этого и правда недоставало. Потому что теперь Леонард не должен ей ничего, как и она не должна ничего в ответ. Дракона и его телохранителя больше не связывали ни тайны, ни планы. Хотя… Одна тайна у них всё же осталась. Конечно, не стоило обсуждать это посреди города, где из каждого закоулка с одинаковой вероятностью могли выскочить оголодавшая мышь, выпнутый из дома пьянчужка или, как знать, доносчик совета магов. Это Лео может позволить себя оставаться легкомысленным, Пижма же прекрасно знала, что никому на свете доверять нельзя. Значит, она должна по крайней мере вернуть дракона под крыло матери прежде, чем расстаться навсегда. А там… там будет видно.
И нет, она нисколечко, ну ни капельки не тянула время и не откладывала расставание на потом!
— С экипажем к полуночи могли бы успеть, а пешком разве что к утру доберёмся, — агент, брезгуя наступать босой ногой на заплёванную брусчатку, на весу сняла туфельку и помассировала измученную каблуками стопу.
— Устала, да? — по-своему понял подготовку к стайер-забегу Лео. — Переночуем где-нибудь здесь.
Пижма остановила взлёт бровей где-то в районе середины лба и сплюнула в щербинку между зубами, внеся и свою лепту в украшение городских улиц.
— Прямо здесь? Я, конечно, непритязательная барышня, но не настолько.
Вместо ответа Леонард бодро зашагал вдоль домов, указывая пальцем то на один, то на другой:
— Раз, два, три, четыре, пять! Дракон вышел полетать. Стал проситься на постой, напросился в гости к… Стой! Вот сюда.
— Почему сюда? Тут твои знакомые? Подполье? Им можно доверять?
Но дракон уже требовательно колотил в дверь.
— Почему сюда, Лёня?!
Словно только что заметив подругу, он вздрогнул и растянул губы в улыбке, указывая на флюгер:
— Во. У него там котик нарисован!
— И что?!
— А то, — назидательно сообщил Леонард, — что человек, любящий котиков, не может оказаться плохим.
Агент так и не смогла определиться, что поразило её больше: котики Лимба, если верить рисунку, похожие на крылатых саблезубых тварей, или хозяин крохотного, по сравнению с соседскими, домика, габаритами заставляющий забыть котов и вспомнить мамонтов.
— Здравствуйте! — Леонард доброжелательно протянул руку. — Простите, что так поздно! Я — Леонард, а это моя подруга Пижма. Можно нам у вас переночевать?
— Ы? — совершенно разумно поинтересовался домовладелец.
— Ага, Леонард, — подтвердил дракон. — А Пижма — она.
Агент схватила подопечного за пояс и с силой потянула назад.
— Простите за беспокойство! Он у меня малость на голову больной. Мы уже уходим, спокойной ночи! Ты с ума сошёл?! — зашипела она на самого наглого гостя на свете.
— С чего?
— С ума, блин! Хотя тебе, я смотрю, и так идти не далеко! Ты на полном серьёзе пытаешься вломиться в дом к незнакомому человеку?
— Почему же к незнакомому? Эй! Эй, простите! — «простите» недоумённо повёл косматой бородой, скрывающей большую часть лица, шеи, груди и, чего уж, человека целиком, демонстрируя, что слышит. — Вас как зовут?
— Ли! — то ли рыгнул, то ли представился бугай.
— Вот видишь, — Леонард вывернулся и снова протянул руку. — Он не незнакомый. Это Ли. Поздоровайся с Ли, Пижма.
— Здрасти, — присела в подчёркнуто неуклюжем реверансе она. — А теперь пошли отсюда. Не видишь, человек занят.
