Этот ледяными острыми струями колотил и без того измученное тело, хлестал, раз за разом находя самое болезненное место для удара, тысячей ледяных плетей ранил кожу, так и не согретую желанными руками.
Она убежала босиком. Шлёпала по лужам, по маленьким рекам, смывающим грязь с мостовой, упрямо шла против потока, не пытаясь ни укрыться, ни приподнять липнущий к ногам подол.
Да что этот проклятый мальчишка о себе возомнил?! Неужели и правда считает, что ей есть до него дело? Решил, что она вешалась на него не от безделья, не шутки ради, а на самом деле влюбившись? Вот ещё!
Вот ещё!
Да пошёл он!
Пижма рукавом вытерла нос. Просто дождь накапал, ничего более.
Дорогу перебежала огромная ободранная кошка. То есть, вероятно, эта зверюжина считалась кошкой в Лимбе: огромными, похожими на крылья летучих мышей, отростками она прикрывала голову и, несмотря на саблезубость, дикий взгляд и габариты если не тигра, то хотя бы рыси, казалась не сильной и независимой, а глубоко несчастной.
Рысь юркнула в нишу под нависающей над землёй крышей и обиженно рыкнула оттуда, выражая недовольство погодой и поторапливая свидетельницу недостойного хищника поведения скорее пройти мимо. В ответ согласно поддакнули мурчанием: в нише уже ожидал такой же огромный котяра, заботливо вылизывающий невесть кем поцарапанный загривок партнёрши. Кошка прижала уши и зашипела, намекая на то, что место занято, а слишком зорких и любопытных прохожих можно и покусать.
— И ты, Брут? — пробормотала Пижма, демонстративно останавливаясь и отжимая край юбки. Высохнуть это, конечно, не поможет, зато наглые кошаки поймут, что не внушают агенту ни малейшего страха.
Да что ей местные хищники? Ей вообще всё ни по чём! Да, одна. Как, собственно, и всегда. Она очень давно научилась справляться со всеми бедами самостоятельно, никого не вмешивая, так почему же в новом мире что-то должно измениться?
Остаться без дома, работы и средств к существованию — не конец света. Дважды она попадала в подобную ситуацию; один из случаев произошёл посреди пустыни. Подумаешь, Лимб! Лимб не так уж отличается от Земли, если подумать: он заселён такими же мелочными, жадными, самовлюблёнными и эгоистичными людьми. Она здесь вполне приживётся.
— Поторапливайтесь или я превращу вас в болотных шкереков! — знакомый голос заставил агента метнуться в сторону быстрее, чем она взвесила опасность и определила, кого следует бояться больше — «котиков» или приближающегося вооружённого отряда.
Котики, впрочем, зашипели, но потеснились, а отряд вынырнул из дождя, как утопленник из омута, и, всячески демонстрируя верность командиру, ускорил шаг.
Ювеналий придерживал над собственной головой магический щит и, как заправская гадалка, крутил в пальцах тоненько звенящую рамку, светящуюся магией и указывающую направление. Солдаты щурились, тщетно пытаясь разглядеть, далеко ли ещё, но двигались, не решаясь ослушаться: правда ведь превратит.
— Твою налево, — шёпотом резюмировала увиденное Пижма.
— Мр-р-р-рау! — согласились коты, лишь бы наглая девица поскорее покинула их уютное семейное гнёздышко.
Постукивая по артефакту сухими пальцами, подпитывая рамку магией, старик прислушивался к мельчайшему её движению, шевеля мохнатыми бровями, замирал у поворотов, давая ей сориентироваться.
— Туда! — наконец ткнул он в сторону, где за занавесом ливня скрылся маленький домик беззащитного бугая Ли. Туда, где остался Леонард, способный за себя постоять не больше, чем отличник в тёмном переулке, что в человеческой, что в драконье форме. А Ювеналий явно не собирался вести переговоры мирно. — Всем быть наготове. Глаз не спускать ни с дракона, ни с его девки! Обнажить клинки!
Сколько их? Шесть, восемь, двенадцать. Двенадцать вооружённых мужчин и один далеко не среднестатистический маг. Главный среди магов в этом мире. Шансы? Пожалуй, что никаких. Ни у недоделанного дракона, ни у элитного спецагента, в арсенале у которой остался хук с правой и запас ругательств.
— Клизму тебе лечебную в воспитательных целях! — от души пожелала агент и, вместо того чтобы, как учили наставники, отправиться с докладом за подмогой, осторожно двинулась вслед за отрядом.
— Именем совета магов! — не успел усатый толстопузый командир отряда подойти к двери, чтобы сотрясти ей ударом мясистого кулака, как в него с разбегу врезался тощий, растрёпанный и насквозь промокший Леонард, уже пробежавший улицу до конца в одну сторону и возвращающийся, чтобы промчаться в другую.
— О, Ювеналий! Крайне неожиданная встреча. Рад бы поболтать, но тороплюсь. Всего…
Лео на ходу коснулся груди и склонил голову в вежливом поклоне, но так и не успел разминуться с воинами.
— Вязать его! — скомандовал председатель, сминая морщинистыми руками пищащую и уже ставшую ненужной рамку.
— Меня? — недоумённо расширил глаза Лео, ловко выворачиваясь из лап командира. — Меня вязать не надо, я сам мастерски постоянно ввязываюсь!
— Я заткну твой поганый рот, мальчишка, — пообещал Ювеналий, с достоинством приподнимаясь на порог, чтобы, освободив руку от магического зонта, занять её подвешенной к поясу плетью. Щелчок — и змея покрылась мелкими язычками синего пламени, облизывающимися, недовольно шипящими под брызгами дождя. Председателю ни к чему был отряд: он вполне мог бы справиться с зарвавшимся щенком сам, а вот у дракона-неудачника не осталось ни единого помощника.
Кроме удачи.
— Ы-ы-ы-ы! — взревела дверь, с грохотом распахиваясь и сталкивая Ювеналия прямо в мутную лужу. Плеть отлетела в сторону, тут же превращаясь из грозного оружия в мокрую верёвку. — Ы-ы-ы! — угрожающе взмахнул бородой Ли и, не дожидаясь, пока солдаты сообразят, что они всё ещё в большинстве, кинулся в гущу событий.
— Идиоты! Плевать на мужика! Хватайте Ангуссона! — председатель поднимался, неловко скользя ладонями по камням мостовой, слепо шаря в поисках захлебнувшегося в воде оружия, снова падая, когда потерявшие ориентиры воины неуклюже задевали его тяжёлыми ногами. — Если не достанете мне дракона — я лично вскрою каждого из вас!
Ли разъярённым мамонтом носился между солдатами, напрочь игнорирую как свой, так и чужой инстинкт самосохранения: он всегда считал себя гостеприимным хозяином и очень не любил, когда его гостей арестовывают. О том, почему оказывающиеся в его доме люди стабильно имели недружественные отношения с законом, он как-то не задумывался, лишь замахивался от души и опускал руку в толпу служивых, всякий раз с удовлетворением отмечая, что количество нападающих уменьшается. Причём, как правило, не из-за выбывших из строя, а благодаря оценившим неадекватность потомка молчаливых воинов.
Пижма не удержалась: в толчее, в панике, в полную силу разгулявшейся среди солдат, напридумывавших себе и огромного огнедышащего ящера, и монстра-оборотня, она тоже разок-другой поставила подножку и добавила пару синяков к уже полученным сражающимися ссадинам.
