Ювеналий промолчал. Лишь поёрзал в кресле, почёсывая засаднившую вдруг спину. Старик внимательно следил за тощим, лохматым, угловатым парнишкой. Он ни капли не походил на предков: статных широкоплечих красавцев с гордым взглядом, с властной улыбкой, с уверенностью, которой всегда так не доставало самому председателю, даже в лучшие годы, когда одна лишь мать Леноры Ангуссон да, пожалуй, таинственный Эмрис могли сравниться с ним по силе. Да и то последний больше умел создать вокруг себя ареол мощи, чем взаправду хорошо колдовал.
На прадеда был похож покойный Невлин. Истинный сын своего рода. Единственный, кто мог бы унаследовать тот самый дар, дар, который считали утраченным, но который лишь крепко спал, переходил от отца к сыну, пока на его пути не попадалось способное вместить его тело. Это должен был быть, обязан был быть Невлин. Потому что его, этого красавца бабника, этого подхалима и лгуна было не жалко. В отличие от наивного глупого мальчишки Леонарда.
Но отступать поздно. Леонард такой же Ангуссон, как и его брат. Они все не имеют права, не достойны великого дара. Мощь дракона сведёт с ума, заставит верить в свою непобедимость кого угодно. Когда-то это случилось с другом Ювеналия, когда-нибудь это обязательно произойдёт с новым драконом. Если всё получится, если он сумеет овладеть этим проклятым даром, это случится и с ним, с Ювеналием. Но он готов к испытанию. И он точно знает, что умрёт прежде, чем сила уничтожит разум. Ему нужно лишь спалить дотла Древо.
Лимб запомнит его как героя.
Они поймут его, когда-нибудь все обязательно поймут.
— Глупый мальчишка. Ты сказал бы мне спасибо, если бы знал всё, что знаю я.
— Я знаю достаточно, — Лео небрежно плеснул едкой жижи в котёл, пролив половину мимо, но, кажется вовсе не заметив этого, — например, я точно знаю, что зелье не превратит тебя в дракона навсегда. Это лишь временный эффект.
— Главное, чтобы мне хватило этого времени.
— Ты сам не знаешь, чего хочешь добиться!
— Я прекрасно это знаю.
— Зелье может убить тебя!
— Я и так умираю!
Тяжело дыша, Ювеналий только сейчас обнаружил, что вскочил и колотит ладонями по столу, а также что сболтнул лишнего. Что ж, сказанного не вернёшь. Быть может, этот смешной мальчишка и правда не похож на своего предка?
— Я и так умираю, — повторил он, нарушив молчание. — Моё время истекает, а я не Зинерва, чтобы жить вечно. Я не смог остановить тебя. Ты всё копал и копал, никак не мог отказаться от глупой затеи… Драконы. Драконы! Ты знаешь, Леонард, что драконы никогда не приносили Лимбу ничего хорошего? Те, которых я знал, уж точно. Я пытался уберечь тебя, пока не стало слишком поздно. Но ты не слушал. И я понимаю: когда сам был мальчишкой, не слушал тоже. Но эта сила свела бы тебя с ума. Она свела бы с ума кого угодно. Такое оружие не должно попасть в руки кому-то из магов.
— А как насчёт вас? В ваши руки оно попасть может?
— Я готов пойти на эту жертву. Ради того, чтобы уничтожить нечто более опасное. Говоришь, знаешь достаточно? А знаешь ли ты, что пламя дракона способно уничтожить что угодно? Даже… — Ювеналий закончил шёпотом: — Даже Бога?
— Вы несёте чушь, председатель.
Старик неожиданно весело рассмеялся:
— Председатель? О нет, уже нет! Меня сместили с должности, представляешь?
— Из-за… нас? — впервые Леонард понял, как сильно они с Пижмой повлияли на жизнь колдуна. Но нет, какая вина? Он хотел пытать агента! Пытался забить до смерти невинную скованную женщину! Да его в тюрьму бросить после такого мало!
Бывший председатель расхохотался, закашлялся и вытер обслюнявленный рот:
— Ты слишком хорошо о себе думаешь. За это маленькое недоразумение мне могли разве что погрозить пальчиком. Меня сместила Зинерва. Они с Лоренцо сговорились. Этот жирный подхалим считал, что я не вижу, как он собирает на меня компромат, как копирует тайные письма… Но я не думал, что Зинерва согласится ему помочь. Она ведь понимает, что мне известно про её паршивку-дочь…
— Её дочь ни в чём не виновата! — вспыхнул Лео. — Это была случайность!
Ювеналий замолчал, испытующе, внимательно всматриваясь в светлые огромные глаза дракона. Недоверчиво склонил голову, нахмурился… решился:
— О, мальчик мой, прими мои соболезнования, — председатель опустил дрожащую руку ему на плечо. — Не думал, что тебе пришлось жить с этим грузом. Ты наверняка не мог посмотреть в глаза матери… О, так ты поэтому ушёл из дома? Похвально. Не ожидал от тебя столь мудрого решения.
Леонард спрятался за свитком, делая вид, что занят его изучением и совсем не обращая внимания на то, что свиток был абсолютно пустым.
— У меня не было выбора.
— Понимаю, мальчик мой, понимаю. У меня тоже.
Дракон лишь кивнул. К чему слова?
— Не думал, что придётся исполнять задуманное в таких условиях, но это не помеха, — Ювеналий сжал плечо дракона, стиснул пальцами, едва ли не протыкая. — Они ведь не помешают нам. Не смогут, понимаешь? Мы со всем справимся, мы спасём Лимб!
Его глаза лихорадочно, сумасшедше блестели. Старик давно уже не раздумывал о цели и её цене. Он сделал выбор много лет назад и лишь шёл к ней, упрямо, по головам родни и друзей, колдунов и беззащитных людей. Он надеялся справиться без дракона, надеялся доказать, что Одхан ошибался и Древо можно уничтожить иным способом, но раз уж дракон всё равно оказался под рукой… Ювеналий не собирался останавливаться, потому что, стоило остановиться хоть на мгновение, и он бы вспомнил, как больно холодный камень расцарапывает спину.
Вдохновение… Говорят, оно необходимо даже при ловле кох, лимбовского аналога блох, в шерсти длиннохвостых шкодов, которых так любят селить в огромных имениях аристократы. Леонард знал не понаслышке, как тяжело заставить себя хотя бы войти в лабораторию, когда его нет, и как тяжело остановиться и лечь спать, дать себе отдых хоть раз за трое суток, если оно настигло и нашёптывает рецепт на ухо. А ещё Леонард знал, что вдохновение всегда приходит невовремя. А разве подберёшь более неудачный момент, чем тот, когда злобный колдун следит за каждым твоим шагом, а смертельная опасность нависает всё ниже и всё отчётливее пахнет палёным мясом?
Но вдохновение пришло. И Леонард творил, заменяя, перемешивая, наугад добавляя новые ингредиенты: как он раньше не додумался?! Словно лохматая упрямая девчонка, ворвавшись в его жизнь и лабораторию, впустила свежий воздух, порывом ветра перепутав все бумаги и неведомым образом разложив их в нужном порядке.
Оставался лишь один ингредиент. Тот, который Леонарду не было необходимости добавлять в зелье, тот, которым его тело полнилось от рождения — кровь с бурлящей в ней родовой магией.
Пора!
— Я не готов поручиться за результат. Вы предоставили мне отвратительные условия…
Старик вскочил с места, как молодой. Словно исчезли возраст, болезни и все пережитые невзгоды. Осталась лишь цель. И она бурлила на маленькой горелке, приманивая его тонкой струйкой едкого дыма.
