Мужчина схватил меня за руку, увлекая к наружной стене. Куривший возле урны парень проводил нас недоумевающим и немного завистливым взглядом. Увлекая, конечно, мягко сказано, дернул за плечо, едва не впечатывая в стеклянную стену.
Какие же твердые у него пальцы, какая горячая кожа, сколько ярости в глазах, сколько злости в тихом шепоте, что звучит куда громче любого крика.
― Запомни, сук… суккуба, они тебе не помогут. Никто не поможет. не один из тех кобелей, что облизываются на расстоянии, и готовых на все, чтобы уложить в койку. Никто, кроме меня. Поняла? ― он встряхнул меня за плечи, и я стукнулась головой о стекло, ― Так что не старайся. А если попытаешься…
― Если снова начнешь рассказывать про подвал, я перестану соображать. А нам еще нужно найти убийцу и тело…
― Нам? ― переспросил мужчина и добавил. ― Я уже нашел. Тебя.
Он опустил руки и отошел, оставив меня у стены. Тросы лебедок над головой изредка ударялись о стекло.
― Тогда почему ты так злишься? ― спросила я и поняла, что попала в точку. И пожалела, что не рискнула и не коснулась губ, пока он стоял напротив. Надо было отравить его своим прикосновением, взглядом, голосом. Отравить страстью и…
И все это бесполезно с охотником. У него иммунитет на наш яд, внезапно вспомнила я. Обидно, аж до слез, до свиста в ушах, до сбившегося прерывистого дыхания, до лихорадочного стука сердца, до…
― Осторожно! ― закричал мужчина, что еще недавно курил у входа.
Он еще только отбрасывал сигарету, когда что-то тяжелое врезалось в меня. Судя по ощущениям локомотив поезда, не меньше. Свист внезапно стал почти оглушающим. А потом, мы вместе с этим «кем-то» врезались в стеклянную стену, разбивая ее вдребезги. Грохнулись на пол маленького кафе, что продавало горячие напитки навынос всем страждущим. Из-за соседнего столика на нас круглыми от ужаса глазами смотрела белокурая девушка, стаканчик с кофе замер у ее рта.
А спустя секунду на землю грохнулась лебедка, с которой полчаса назад рабочие меняли буквы вывески. Оглушительно заскрежетало железо, со свистом изгибались металлизированные тросы, кто-то кричал…
Охотник поднял голову, глаза цвета меда прищурены, в волосах осколки стекла, которое не разбить обычному человеку. Будь мы людьми, мы лежали бы сейчас там, под этой грудой металлолома.
― Тебя только что пытались убить, ― тихо проговорил мужчина.
А потом все закричали разом. Кто-то плакал, кто-то требовал вызвать полицию, пожарных, сантехников, службу газа, стриптизеров и даже мэра с губернатором.
6. Об интерьерах
Я задумчиво смотрела на кресло, что появилось в комнате этой ночью, пытаясь представить, как кто-то, сидя в нем, смотрит на меня спящую из тьмы. Смотрит на дурацкую пижаму с ромашками. Сколько он сидел здесь? Час? Два? Три?
Сплю чутко, но охотника не услышала.
― И чего теперь ждать от жизни? ― спросила я у пустой комнаты. Комната не ответила. ― Одно хорошо, опять обошлось без подвала. Не знаю, как подвал, а я рада.
Подцепив пальцами пластырь на плече, я оторвала полоску. Под ней оказалась ровная кожа, хотя еще вчера Валентина Павловна, доставая из раны стекла, очень ругалась на весь белый свет в общем и меня в частности.
До сих пор помню, как скрипели металлические тросы и свистящий звук падения. Выводя меня из-под удара, он с такой силой врезался в меня, что разбил стеклянную стену, осколки вспороли кожу… Но и только. Если бы на меня свалилась лебедка, я так легко не отделалась, кровь лайне не всесильна. А так обошлось даже без переломов, одни царапины. От которых теперь не осталось и следа, я срастила их за ночь. Правда, теперь дал о себе знать голод, и он не имел никакого отношения к аппетитным запахам с кухни. Голод суккуба.
Это не страшно, я могу не охотиться долго, наблюдая, как лицо становится чуть старше, чуть взрослее. Но даже тогда, буду стареть в десять раз медленнее человека. Другое дело, что я не хочу, и не понимаю, почему должна сидеть на диете при идеальной фигуре?
Дверь в комнату тихо открылась, и я даже успела заготовить для охотника пару приветственных слов, которые так и остались невысказанными. В комнату вошла Валентина, на ней было платье в цветочек, явно от того же давно умершего кутюрье, что придумал мою пижаму. Женщина принесла стопку свежего белья, поверх которого лежало пушистое полотенце и тюбик с шампунем.
― Можешь принять душ, третья дверь по коридору налево, ― он положила стопку белья на кровать и отвернулась, хотя я успела увидеть в голубых глазах некоторое удивление, когда она увидела, что от ран не осталось и следа. Одно дело знать, что в доме живут не совсем люди, другое дело видеть это воочию. ― И побыстрее, пока он не передумал. ― И вышла.
Мне не надо было спрашивать, кто «он», а вот на счет передумал… Чтобы это значило? Мене перевели из пленниц в… Кого? Гостью? Но что-то определенно изменилось.
Я взяла полотенце и вышла в коридор, добросовестно заглянула за третью дверь и обнаружила там еще одну гостевую спальню со всеми удобствами и персональной ванной. Подивилась тому, как живут в этом доме желанные гости. Осталось только выяснить, кто кого желал. Я точно здесь на особом положении, иначе меня бы поселили вот в такую комфортабельную спальню, а не в пустую комнату с кроватью, батареей и ошейником.
Фыркнув, я закрыла дверь. Пришлось потратить еще четверть часа, чтобы найти нужную комнату. Спальню, где пахло ледяной свежестью. Зашла и огляделась. Очень сдержанный, лаконичный интерьер, бежевые тона, дерево и металл. Письменный стол, на котором мерцает столбиками цифр открытый ноутбук, кожаное кресло на колесиках, стеллаж с книгами, широкое почти во всю стену окно и кровать, накрытая бежевым покрывалом без единой морщинки. Этой ночью охотник явно ночевал в другом месте. Возможно, в другой комнате, может быть даже в кресле.
Светло и чисто. Сбоку еще две двери, помимо той, через которую я вошла. За правой шумела вода, значит, там ванная, а вот за левой было тихо. Перехватив полотенце, я потянула за ручку и присвистнула. Охотник был первым мужчиной в моей жизни, у которого была своя гардеробная. Костюмы на вешалках, джинсы и свитера на полках. Ровно, как на параде стоят ботинки.
― Что-то потеряла? ― раздался вкрадчивый голос.
Я обернулась, позади стоял охотник с влажными после душа волосами. Прозрачные капельки стекали на плечи, обнаженную грудь. Полотенце было настолько небрежно повязано вокруг бедер, что казалось, одно неосторожное движение, и оно упадет на пол. Я отпрянула, чем удивила не только охотника, но и саму себя. А все потому, что впервые мужчина показался мне слишком… слишком… настоящим. Живым. Показался мне не едой, а…
Я тряхнула головой и проговорила:
― Валентина Павловна отправила меня мыться.
