– А матрас они…?
– Сожгли в подвале. Так сказала горничная.
– Она соврала, – я посмотрела в медовые глаза охотника, стараясь не замечать, как все внутри теплеет от его взгляда, – если у них в подвале не крематорий, конечно. Вспомни, какого размера там кровать, – я указала на свой матрас, – Поверь мне, даже этот не влезет ни в один мусоросжигатель. Проще вытащить на свалку, плеснуть бензином и чиркнуть спичкой, но…
– Но они соврали, – констатировал мужчина, и клонившись, вдруг тронул мои губы своими. Быстро, легко и так сладко. – Молодец. Считай это авансом. Сейчас я сделаю пару звонков, и мы найдем тебе, кого-нибудь перекусить, – он улыбнулся и, тут же забыв об этом, сосредоточился на телефоне.
Перекусить… Как много и как мало в этом слове. В моем случае это означало, что мы найдем мне мужчину. Мужчину, которого я доведу до исступления и обменяю один оргазм на пару недель, а может, месяцев или лет чужой жизни. Хорошая перспектива. Тогда почему же у меня перехватило дыхание от невыплаканных слез?
«Ты знаешь, Ани. Ты знаешь» – раздался в голове печальный голос отца, словно он снова был рядом со мной, как в детстве. А может, это был признак грядущей шизофрении.
– Андрей, – проговорил в трубку охотник, – У меня для тебя задание. Давай-давай оторви зад от дивана… Ну значит, от тренажеров оторви. И найди мне матрас. – Мужчина поддел носком ботинка кусок алой материи, что когда-то был моими трусиками и отбросил в сторону. – Нет, не любой. Ага, я привередливый и для горизонтальных упражнений предпочитаю определенную марку. Мне нужен матрас из номера отеля, на котором почил бедный волчонок. Да, тот самый. Они говорят, сожгли, но есть большая вероятность, что врут. Найди, возьми образцы и сдай Олегу в лабораторию. Да. Да. Нет, этим я займусь сам. Хорошо, и еще одно, – он посмотрел на меня как раз в тот момент, когда я смогла выудить и кучи разбросанных вещей кружевной бюстгальтер, – Проверь финансовые операции нашего малолетнего альфы, его невесты и нашей лайне, она живет здесь под именем Анны Собиновой.
Я подняла брови. О, как! А ведь я не живу под этим именем. Оно у меня как раз для внутреннего использования: для финансовых операций и для друзей, знающих кто я и что я такое. А он глубоко копнул. Надо сказать спасибо, что не докопался до истинного имени.
– Да, именно. Если что подключи Константина и, ради бога, не возьми еще какой контракт ненароком.
Его слова, про перекус, преследовали меня пока я запирала квартиру, пока бросала ключи в почтовый ящик, где их рано или поздно найдет хозяин, пока садилась в машину и пока мы выруливали со двора.
На самом деле найти мужчину, который ласками заставит меня забыть сегодняшнее утро, забыть руки и губы охотника – хорошая идея. Мое тело – это музыкальный инструмент, и если найдется мастер способный сыграть на нем…
Не «если», а когда. Когда найдется.
Отец встретил мою мать, когда ему было около семидесяти лет, в аккурат когда развлекал ее подругу. Как он потом мне рассказывал, бывают встречи и прикосновения, которые меняют все. Они перекраивают твою простую и привычную жизнь вдоль и поперек. Отрезают все старое, а взамен дают новое.
Бабка познакомилась с дедом в одном борделе в Перу, куда его не очень трезвого занесли товарищи. Вернее, первые встречные парни, распившие с ним несколько бутылок текилы. На следующее утро бабка уволилась и отправилась в салон, выбирать свадебное платье, хотя дед, к тому времени еще даже не проспался и не мог порадоваться грядущим в жизни переменам.
«А нечего было пить с людьми», – сказала ему бабушка впоследствии, – «Они при желании и черта лысого перепьют».
За черта дед обиделся, вроде бы они были знакомы. Хотя с кем только он, дух дороги, не водит знакомств. Наверное, поэтому белое платье все еще висело у бабки в шкафу, а дед мотался по свету от Аляски до Монголии, зато когда они встречались…
Машина подпрыгнула на ухабе, охотник вывернул руль, сворачивая с оживленного проспекта на узкую улочку. Я без всякого интереса попыталась понять, куда он меня привез.
Лайне пьют жизнь, пьют через секс, наслаждаются процессом. Но рано или поздно на их пути появляется человек, хотя лучше «нечеловек», и вся остальная еда по сравнению с ним становится пресной. Украденные годы не усваиваются, уходя, как вода в песок. Мир вокруг выцветает, становясь серым и невзрачным. Зато стоит этому «встреченному» коснуться тебя, даже вскользь, и все вокруг окрашивается разными цветами, пробуждая тебя к жизни. Люди назвали это любовью. Лайне более прагматичны, они считают, что пришла пора размножаться. Увы, но иметь детей мы можем только от таких, чем-то особенных для нас, людей и нелюдей.
Мы никогда не питаемся от своих избранников, никогда не берем ни минуты их жизни. Не потому, что не можем, а потому что не хотим. Парадокс в том, что удовольствие, которое мы дарим им, возвращается к нам сторицей, напитывая энергией по самую маковку. Пока с нами наш спутник, наш избранник, мы не стареем и не нуждаемся в охоте.
И все бы ничего, но…
Я искоса посмотрела на сосредоточенного на дороге охотника. На самом деле, мне стоило бы сказать ему спасибо, а не поддаваться эмоциям. Не зря же в голове то и дело слышится голос отца. Со мной такое, только в стрессовых ситуациях происходит, будто, если я представлю, что он рядом, что-то изменится. А может, я просто предпочитаю читать себе нотации именно с его интонацией, как в детстве. Он всегда помогал мне удерживаться на краю, помогал не бросаться в крайности и оставаться собой. Помогал контролировать голод, ведь так легко сорваться, когда находишься в ресторане, а для меня каждая ночная улица, как накрытый стол. Накрытый стол, за которым мне хочется отведать лишь одно блюдо, Я снова посмотрела на охотника и поспешно отвела взгляд. Если мы закрепим возникшую эмоциональную связь физически, пути назад не будет. Как нет его у отца, после того как он встретил мать, после того как она умерла.
А значит, нужно утолить голод чем-то другим. Кем-то другим. Так что охотник, по сути, прав.
Машина затормозила возле помпезного здания на набережной, высокие колонны по фасаду, витражные стекла в окнах, золотистая табличка у входа. Один из пафосных ночных клубов, что появляются в городе как грибы после дождя. В таких очень любят зависать хорошие мальчики из хороших семей. Мажоры не очень вкусное блюдо, в основном за развязностью они пытаются скрыть неопытность, даже если имеют за плечами дюжину уложенных в постель девчонок. У таких количество не сразу переходит в качество, а у некоторых никогда не переходит.
