– Нет, – выдохнула я, желая, чтобы он остановился. И больше всего боясь, что он это сделает. Руки охотника легли мне на бедра, нажимая и раздвигая… – Нет, – простонала я, еще слишком слабая, чтобы сопротивляться.
Знала, если он коснется меня там, обожжет огнем своих губ мои, то все полетит в пропасть. Я не удержусь на краю обрыва, нырну и утащу за собой охотника. Оно бы и неплохо, пусть посмотрит, каков на самом деле мой мир. Но тогда то, что связывает нас сейчас, та невидимая ниточка, превратится в цепь, к одному концу которой будет прикован охотник, а ко второму я. И на этот раз снять кандалы не получится.
– Нет, – в третий раз беспомощно прошептала я.
Но он все равно склонился и, помедлив всего одну бесконечную секунду, поцеловал меня. Просто прижался ртом к коже в аккурат у кромки волос. Это касание все длилось и длилось. Дыхание перехватило, и я поняла, что все-таки могу совладать с непослушными руками, когда мои пальцы зарылись в его волосы. Он едва заметно вздрогнул, горячие губы чуть шевельнулись. Сила прибывала, мучительно медленно и мучительно нежно.
Охотник приподнял голову. Янтарные глаза пылали. Я больше не могла сопротивляться, хотела, но не могла. Мужчина понял это, понял по одному взгляду, по моим раскрытым губам, по бессильно упавшим на простыню рукам. Но вместо того, чтобы продолжить, выругался и лег на кровать рядом, зарываясь лицом в подушку.
Несколько секунд мы оба старались восстановить дыхание. Я таращилась в потолок, а он тихо ругался. А потом приподнялся, посмотрел на меня, и как в тот раз произнес:
– Спи.
– Что? – на этот раз я не спешила проваливаться в царство морфея.
– Спи. Потом поговорим, – повторил он, укутал меня одеялом и вдруг охватил меня руками и притянул к груди, словно любимую плющевую игрушку.
Теплый жест, уютный, в который так легко поверить. Прижаться, закрыть глаза и представить себя в полной безопасности. Я даже зевнула.
– Почему… Почему ты остановился?
Комната вдруг показалась мне серой, словно припорошенной пылью, глаза стали закрываться.
– В отличие от тебя, лайне, я не играю в игры. Если женщина говорит «нет» – это значит нет, без всяких иносказаний. Спи.
– С каких это пор, ты слышишь мои слова? С каких это пор, ты мне веришь? – произнесла я и почувствовала, как напряглись его руки.
– С тех пор, как ты начала говорить, а не прикидывать, как бы побыстрее затащить меня в койку.
И это было последнее, что я услышала в тот день от охотника.
Я просыпалась еще дважды. В первый раз глубокой ночью. Проснулась и долго слушала дыхание охотника, лежавшего рядом. Ровное и глубокое. Было тревожно ощущать его рядом с собой. Словно лежишь рядом с оголенным проводом и стоит чуть шевельнуться… Поэтому я не решилась даже отодвинуться, и сама не заметила, как снова уснула.
Второй раз мне понравился больше. Я открыла глаза, когда солнце уже вовсю заглядывало в окна, а рядом никого не было. Мне даже удалось встать, хоть ноги и дрожали. Если бы охотник резал меня на куски не внутри, а снаружи, было бы легче. Сила лайне уже исцелила бы кровоточащие раны. Тех крох, что перепали прошлой ночью от охотника, было для этого достаточно. Но он ломал меня изнутри, и теперь я напоминала куклу из папье-маше, которую сперва разорвали, а потом неумело склеили, хотя она так и норовила развалиться.
Я медленно добрела до ванной и минут десять просто стояла под теплыми струями, смывая с себя запах подвала. Запах грязи, металла и охотника. И, в конце концов, почувствовала облегчение. Сил не было даже на то, чтобы вытереться, и я вернулась в комнату, оставляя за собой лужицы. Меня мотало из стороны в сторону, как пьяницу в пятничный вечер. Я едва смогла открыть дверь в гардеробную, вытащила с первой попавшейся полки первую попавшуюся тряпку, оказавшуюся черной футболкой, и натянула прямо на голое тело.
Лайне, спешащая прикрыть наготу, чем не повод для смеха.
И только забравшись обратно в постель, заметила, что пока я отмокала в душе, кто-то сменил белье на кровати и оставил на тумбочке у изголовья чашку с супом. Запах овощей и специй показался мне одуряющим, а вкус терпким. С этой мыслью я и уснула, как потом выяснилось на двое суток. Организм лайне взял тайм-аут
10. Древнейший из мотивов
Проснулась я ближе к обеду, непонятно какого дня. В комнате было светло, пахло кофе и свежей выпечкой. Пред горящим ноутбуком сидел охотник и вполголоса чертыхался.
Я прислушалась. К себе. Склеенная куколка все еще была внутри, но клей уже высох и она, вернее я, уже не боялась рассыпаться от любого неосторожного движения. Хотя пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу снова почувствовать себя целой. Был способ ускорить процесс, но применять его здесь в этой спальне, с этим мужчиной, я пока была не готова. Охотник – это не безликий партнер, которого забудешь через пять минут, после того как выйду за дверь.
– Что… – начала я и поразилась, как тихо звучит мой голос, будто сорванный, – Что случилось? – все-таки спросила я, благополучно проглотив слово «еще».
Охотник обернулся, несколько томительных минут смотрел на меня, наверняка сейчас некрасивую, взъерошенную, в его мятой футболке… А потом вдруг широко улыбнулся.
Я поняла, что вижу его улыбку в первый раз. Настоящую улыбку, а не ироничную и злую гримасу, когда он как хищник обнажает клыки. Я едва не улыбнулась в ответ. Но все-таки сдержалась. Не заслужил.
Он едва не убил меня. И я этого не забуду. Никогда.
Уголки его губ опустились. Он понял. Или почувствовал.
– Ничего, – кратко ответил охотник, отворачиваясь к экрану, – пытаюсь ответить на твой вопрос.
– Какой? – я села, отбросила одеяло и опустила ноги на пол, который показался мне настолько ледяным, что едва не заставил забраться обратно в кровать.
– Что делал покойный альфа на той лавочке, где ты его подцепила? Кого ждал в преддверии выброса силы, если знал, что любой миг может обернуться и закусить прогуливающимися горожанами? Что чувствовал, зная, что мышцы вот-вот нальются нечеловеческой силой, а разум заволочет пеленой безумия?
– И как успехи? – я встала, голова на миг закружилась.
– Андрей смог отыскать матрас. Ты оказалась права, они его не сожгли, просто оттащили на свалку, там он приглянулся местной шпане, в итоге пропавшая собственность отеля теперь украшает один уютный подвальчик, и используется в качестве главного трахательного места, видимо, для самых торопливых и небрезгливых. – Он покачал головой. – Набросили сверху покрывало с той же помойки.
– И что? – я сделала первый неуверенный шаг.
– И ничего. Отбирать и сиротить местную шпану не стали. Взяли образцы, прочитали лекцию о последствиях незащищенного секса, подарили коробку презервативов и ушли. Теперь ждем результаты экспертизы.
