Он схватил меня за руки, заставляя вытянуться, и прижал ладони к покрывалу над головой. Его бедра раздвинули мои, и вошел в меня сразу и до конца, нисколько не заботясь о моих ощущениях, не боясь причинить боль. Его кожа была холодной, а плоть ледяной. Я подалась вперед, встречая его движение, и даже желая его. Он вошел в меня и вышел. Воздух казался обжигающим по сравнению с его плотью.
Тепло и холод сменяли друг друга все чаще. Из его пальцев выскочили когти, один из них проткнул мою ладонь в тот момент, когда его член в очередной раз вошел в мое лоно. Потекла кровь, взывая к зверю. Парень захрипел, сильное и гибкое тело покрылось испариной. Мои черные волосы спутались, его светлые стали похожи на шерсть.
Тепло и холод. Движение и миг покоя… Он не выдержал, отпустил руки и вцепился в мои бедра, с силой входя так глубоко и так сильно, что я вскрикнула. Оборотень захрипел, и его зрачки сузились, став маленькими-маленькими, черты лица поплыли, а чресла содрогались и содрогались. Он почти упал на меня, и ставшие вдруг острыми зубы прокусили кожу над ключицей.
Миг покоя, миг наполнения, миг абсолютного холода. Миг, когда жизнь оборотня принадлежала мне. Я обхватила руками его голову и пила, пила и пила звериную силу, дерзкую и кусачую, которой, казалось, не будет конца. Я пила и захлебывалась, но никак не могла остановиться. Молодость, напор, сила, ловкость и магия его древней, как мир, крови – оглушительный коктейль, терпкий до дрожи, до крика наслаждения… Его и моего. Теперь мы дрожали вместе.
Я тогда хлебнула столько, что дней десять не охотилась. Могла бы валяться в постели и несколько месяцев, но сидеть дома оказалось на удивление скучно, и вчера я снова вышла на улицу, не потому, что была голодна, а из любви к искусству, так сказать.
За все время, что мы провели вместе, молодой альфа сказал мне лишь одно слово. Он приподнялся на руках и прошептал: «Спасибо». Сила схлынула, и его кожа снова стала теплой, изменился запах… Теперь он пах растерянностью, виной и другой женщиной. У него уже была пара. Настоящая пара и он хотел быть с ней, а не со мной. Но не смог остановиться.
Я взлохматила светлые волосы молодого оборотня и выбралась из постели, а потом и из номера. Когда я уходила, он был жив, валялся на кровати со спущенными штанами и горестно разглядывал потолок. Можно, конечно, пофантазировать и представить, что терзаемый угрызениями совести парень сам перерезал себе… Что? Вены? Горло? Какая собственно разница, главное, перерезал. Точно, а потом, передумав умирать, встал и ушел в неизвестном направлении. Или вместе с телом на небеса вознесся, оставив меня все это расхлебывать.
Ведь это не игра, не недоразумение, которое вот-вот разрешится. Ибо думать так - прямой путь в подвал. Охотник не шутил и не врал. На меня заключили контракт. И теперь либо охотник убьет меня, либо невыполненный контракт убьет его.
– Что же с тобой случилось? – слух спросила я, – Кто вошел в тот номер после меня, когда ты был удовлетворен и расслаблен, как щенок? Кто воспользовался тем, что я выпила твою силу?
Я медленно встала. Сидя здесь в ошейнике из секс-шопа этого не узнаешь. Вывод прост, надо вбираться отсюда. Я зло дернула цепочку, если ошейник был стандартный, то цепочка оказалась добротной. То есть оборотня не удержит, а вот лайне вполне. Не разломаешь…
Стоп. А зачем разламывать цепочку, когда можно… Я снова ощупала ошейник. Так и есть, самый обычный, фабричная штамповка. Я повидала таких немало, как и клиентов, предпочитающих этот аксессуар другим. Одни примеряли его сами, другие смотрели, как это делаю я. Одни освобождали, иные уходили, оставляя меня в слезах и на привязи. Им доставляло необъяснимое удовольствие мысль, что девушку в таком виде найдет горничная. О да, я немало их открыла. И могла сделать это с закрытыми глазами обычной шпилькой. Вот только шпильки у меня сейчас не было. Я задумалась. Шпильки не было, зато была… Я коснулась мочки уха. Была сережка.
Зря ты не раздел меня, охотник. Надо было отобрать все, даже серебряные листики – сережки, что качались в ушах.
Я слишком торопилась, и замок поддался с третьей попытки. Две полукруглые половики упали на пол. Что ж, было очень приятно погостить. Я открыла створку, до последнего ожидая подвоха. Но окно беспрепятственно открылось, никакой блокировки, никаких скрытых датчиков… Хотя, как знать. Я оглянулась и, повинуясь наитию, подхватила стул и приставила к ручке двери. Конечно, надолго, это охотника не задержит, максимум на минуту. Но это будет моя минута.
3. Чужой дом
Подвох все-таки был, но я поняла это слишком поздно. Он ждал внизу, когда я вылезла в окно, осторожно свесила сперва ноги, потом тело и, наконец, повиснув на руках, разжала пальцы. В плане силы и ловкости Лайне далеко до оборотня или охотника, но мы все же сильнее людей, выносливее и крепче.
Я мягко приземлилась и тут же бросилась к кустам, к ближайшей тени, где я смогу затеряться так, что никто не найдет. Там меня и поджидал сюрприз. Даже целых три и еще два маячили в отдалении. Собаки, матерые кобели. Уж кого — кого, а кобелей я определяю сразу, даже если они бегают на четырех лапах вместо двух.
Псы вскочили. Я мысленно застонала, вот угораздило же меня отпустить гормоны на волю. И главное, без толку, только себе хуже сделала. На собак выделяемые лайне запахи действуют несколько иначе, чем на людей и другую нечисть вроде ведьмаков и оборотней. В псах тоже просыпается желание. Желание разорвать тебя на части. Я редко отпускаю гормоны, и в основном мы с собаками сохраняем вооруженный до зубов нейтралитет и порыкиваем друг на друга издалека.
От псов не скользнешь в тень и не убежишь, хотя попытаться, конечно, можно. Однажды бродячая стая загнала меня на дерево и убралась только после того, как приехала служба отлова, которую естественно вызвала я. Так что у собачьего рода ко мне накопилось немало претензий.
Псы оскалились, подрагивая от напряжения.
Я бросилась обратно к дому, слыша за спиной мягкий топот звериных лап. Рассерженной кошкой, я взлетела на подоконник, собачьи зубы клацнули в миллиметре от моей ноги. Серьезные зверюги, не игрушки для гостиной, а бойцовые псы, из той гладкошерстной породы, что протер тряпочкой и на ринг. Послушные, быстрые, не пустолайки, эти даже шум не подняли, умницы, какие…
Пес поставил лапы на стену и уставился на меня с антигастрономическим интересом. На широкой морде явственно читалось отвращение. Я все детство выпрашивала у отца щеночка, а он вместо этого отвез меня в зоопарк. Звери в клетках словно взбесились. Это было ужасно… познавательно. Правда, собаку захотелось еще больше.
Опоздавшие псы пробежались вдоль фасада и уселись под окном, не спуская с меня черных внимательных глаз. Я подергала сворку. Заперто. Самое время взлететь на второй этаж, залезть обратно в комнату, надеть ошейник и сесть, как вот эти собачки в ожидании прихода хозяина. Я переступила голыми ногами по подоконнику и, вытянув шею, посмотрела на соседнее окно. Сворка была чуть приоткрыта. Тот пес, что стоял на задних лапах, тоже покосился на соседний подоконник и насторожил уши.
