— Это его право, — пожал плечами Матвей. — У вас есть какие-то доказательства его вины? Того, что это он ударил Сашку? Что говорит он сам?
— Ничего. Ваш зам не видел нападавшего, тот подошел сзади. Мы думаем, что все упирается в тендер. Кому-то нужна была информация, но Александр Нечаев на свою беду задержался, потому и попал под раздачу. А вас, я смотрю, тендер не очень сильно волнует?
— Уже нет, — не стал отрицать мужчина. — Так что насчет доказательств?
— Давайте пропуск, я подпишу, — ушел от ответа хозяин кабинета.
Мужчина молча протянул бумажку, следователь так же молча поставил подпись.
Щелк-щелк-щелк…
— А можно вопрос? — спросил Матвей, поднимаясь, и тут же пояснил: — Не по этому делу.
— Попробуйте, — в голосе хозяина кабинета послышалось любопытство.
— С чего вы начинаете расследование?
— Смотря какое.
— Любое.
— Со сбора информации. Исследование места преступления, разговор со свидетелями, выяснить все о жертве…
— А если все, кто знал жертву, мертвы? — уточнил Матвей и, видя, как подался вперед следователь, пояснил: — Это историческое расследование, я изучаю историю дома, в котором сейчас живу, не более.
— Вам почти удалось меня напугать. Ну, раз историческое, я бы обратился на кафедру истории нашего института, уверен, там много «свидетелей» или хотя бы полагающих себя таковыми.
— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарил Матвей, полагая, что у него в городе уже появились дела.
«А ведь, я всего час как вернулся», — подумал он, минуя проходную следственного управления. — «Как там Настя?» — неожиданно подумал он и сам себе удивился.
11. Задающий вопросы (2)
Вот забот других нет, как беспокоиться о призраке. Может, она вообще не существует? Может, она плод его воображения, а он и расчувствовался? О господи, а что она устроила перед операми? Целое представление разыграла и ведь специально, чтобы его… Стоп.
Матвей даже остановился, на него тут же налетела женщина в светлом пиджаке, пробормотала что-то по поводу психов, которые сами не знают, куда и зачем. Но он едва замечал окружающий мир. Слышал шум двигателей, завывание ветра, сигналы клаксонов, шелест шин по асфальту, надоедливый, пиликающий сигнал светофора — все это проходило по краю его сознания, которым завладела одна единственная мысль. Ужасная и притягательная одновременно.
Настя разыграла целое представление, но отнюдь не для полицейских, она разыграла этот спектакль для него, для Матвея. Совсем, как в школе, когда Лариска скручивала из бумаги шарики и швыряла в него на уроке. Мать тогда сказала, что девочка просто пытается привлечь его внимание. Почему именно таким обидным способом? Потому что по-другому не умеет… И Настя тоже не умеет.
— Детство какое-то, — пробормотал он, и мужчина в светлой футболке отшатнулся в сторону, желая быть подальше от психа, который стоит посреди тротуара и разговаривает неизвестно с кем. — А она и есть ребенок, — ответил сам себе Матвей. — Сколько ей было? Семнадцать? Восемнадцать? — он покачал головой, и тут в поле зрения попала вывеска. Он остановился как раз напротив исторического факультета, что ж пора начинать свой опрос «свидетелей», раз уж официальное дело против него развалилось.
Матвей скривился, он говорил это следователю с самого начала, но ему не верили. Не верили, пока не очнулся Сашка, и пока отец не дал показания… Оправдали задним числом, можно сказать. Вот только кто теперь вернет ему репутацию? Кто остановит слухи? Стоит только войти в офис издательства или отправиться на обед в ресторан «Ламике», как за спиной он снова услышит шепот: «это тот самый», «тот, что угробил своего зама и слил тендер». Хм… Тогда почему его это больше не волнует? Не волнует ни тендер, ни статусный ресторан. Нет, не так. Волнует, но постольку- поскольку и не более. Матвей вдруг понял, что мир не провалился в тартарары с его провалом, наоборот, он оказался намного глубже и интереснее, чем до этого. Он понравился привидению! Господи Иисусе и все его угодники!
Нет, сейчас он будет разбираться не с чувствами, а с историей.
С этой мыслью Матвей потянул на себя тяжелую дверь и вошел в прохладный холл. Шаги по гладкому мрамору звучали чересчур гулко, он задрал голову и едва не присвистнул, сводчатый потолок был расписан, словно какая-нибудь церковная часовня. Он учился не здесь, отец отправил его в столицу, поэтому вся эта красота прошла мимо…
— Чем могу помочь? — услышал он голос и обернулся, к нему подошла женщина. Высокая, худая в строгой застегнутой под горло блузке и черной узкой юбке. Стильная, но доброжелательная. Во всяком случае, пока.
— Много чем, — Матвей растянул губы в улыбке.
Через час улыбка поблекла, а через два исчезла без следа. Он пытался рассказать о доме у озера. Он пытался объяснить, что именно его интересует, но никто не понимал. Его отправляли от кабинета к кабинету, на него смотрели, как на надоедливого студента, который упрашивает профессоров не ставить ему «неуд». И он действительно упрашивал, так они были не обязаны говорить с ним. Он не имел никаких полномочий, кроме денежных купюр. Но в этих стенах, расписанных под старину, на денежные знаки часто смотрели равнодушно, а еще чаще с недоумением.
Но Матвей не привык сдаваться, если бы сдавался после каждого отказа… Точно бы девственником остался.
Трудность была в том, что он не мог объяснить, что именно его интересует. Нет, не дореволюционная архитектура. Нет, не промышленная добыча гравия и песка в Российской Империи. Нет, не выдающиеся деятели позапрошлого века. Его интересовала… Настя! Да, именно так. Его интересовала девушка умершая более ста лет назад. И все еще живущая в доме у озера. Как только объяснить это седому старику, что смотрел на него сквозь стекла очков?
Матвея интересовали мертвецы. И нет, он не практикующий некромант и не собирает себе армию нежити, чтобы там не говорили за его спиной ироничные и перечитавшие фэнтези аспиранты.
Он побывал, по меньшей мере, в дюжине кабинетов и аудиторий, помешал двум пьянкам и одному то ли практикуму, то ли свиданию. Лето, большинство студентов разъехались по домам, остались только те, кто подрабатывал в университете. Или те, кому некуда уезжать.
— Так вам лучше с ведьмой поговорить? — сказал ему долговязый аспирант из кабинета исторической статистики
— С кем? — не поверил своим ушам Матвей.
— С ведьмой. Ой, простите с Инной Викторовной, она с кафедры археологии, но больше специализируется на эзотерических и духовных верованиях и обрядах. Если кто-то может рассказать вам о жизни после смерти, то только она. — Парень хихикнул. — Ее поэтому ведьмой и зовут.
11. Задающий вопросы (3)
«Ведьма» оказалась на удивление миловидной женщиной. Высокая, стройная блондинка, навскидку его ровесница, улыбчивая и уверенная в себе. В обтягивающих джинсах и белой блузке. И никаких амулетов и бородавок на носу. Матвея даже кольнуло сожаление, что они не познакомились раньше и при других обстоятельствах. Хотя он не мог сказать, откуда взялось это чувство опоздания, словно теперь у них с «ведьмой» нет ни шанса. Ни у него, ни у нее.
