До дня всех святых оставалось два дня. А что такое два дня — для того кто ждал сто лет? Это всего лишь два вздоха, два взмаха ресницами.
15. Ищущий вход (1)
Матвей выругался. Не помогло. Святой всеблагой мат оказался бессилен перед силой второго призрака и спасовал перед обычными запорами. Мужчина дернул ручку, но двери даже не шелохнулись. А ведь так не бывает! Она просто обязана сдвинуться хотя бы на миллиметр, обязана клацнуть замком, скрипнуть деревом и пластиком. Это же не стена. Матвей ударил кулаком по стеклу, за которым Настя стояла напротив полного мужчины, который вдруг отрастил себе полный комплект иглоподобных зубов. Кто бы объяснил этому типу, что девушки ценят в мужчинах совсем иное, нежели размер зубов.
Как она там его называла? Прохор Федотыч? А не тот ли это Прохор, что служил у ее отца управляющим, не тот ли человек, что согласно людской молве, прикарманил деньги Завгороднего и сбежал? Если это он, то бегал он при жизни плохо, раз дальше дома не убежал.
Стекло, ставшее вдруг твердым, как бетон, осталось равнодушным к его прикосновениям, а ведь еще минуту назад он разбил его, налетев спиной.
— Как же надоела вся эта чертовщина? Никогда не знаешь, чего ждать… Вы там не наговорились еще? А то я, кажется, ревную? — выкрикнул мужчина, но фигурки за стеклом остались неподвижны.
Он бросился вниз по лестнице, что вела с террасы прямо к озеру. В прошлый раз у него получилось спуститься куда быстрее. Точно, вниз головой.
Матвей спрыгнул на песок, побежал вдоль кромки озера, потом свернул на тропу и обогнул дом, выскочил на подъездную дорожку, схватился за ручку входной двери, примерно с тем же эффектом.
— Это и мой дом тоже! — в отчаянии выкрикнул он, огляделся, но лом остался в доме, а вскрывать толстенную дубовую дверь при помощи сырой сучковатой палки — затея ниже среднего. — Настя, пусти меня! — рявкнул он и в который раз схватился за ручку. Но на этот раз его услышали, то ли девушка, то ли сам дом, то ли тот черт, которого Матвей поминал через слово, как бы там ни было, но дверь неожиданно легко поддалась.
Мужчина вбежал в коридор, оттуда в гостиную. Пустую гостиную. Снова позвал:
— Настя!
Он заглянул в спальню, кухню, на миг замер перед лестницей на чердак. И тут увидел… Нет, не увидел, а скорее почувствовал дуновение ветерка, выдох на грани слышимости, что-то еще… неважно. Важно лишь то, что он понял, где девушка, а спустя несколько секунд увидел ее.
— Настя!
Она стояла напротив открытой двери в ту самую кладовку, где он нашел письма. Стояла и словно никак не могла решиться и переступить порог.
— Настя, — уже тише повторил он. — Он… Он ничего тебе не сделал?
— Он обещал убить тебя. — едва слышно ответила она, продолжая взглядывать.
— Всего-то? А я-то подумал, что-то серьезное случилось. — Он хотел рассмеяться, но вышло что-то похожее на кашель.
— Он очень исполнителен. — Настя качнулась в сторону кладовки.
— И что теперь делать? Мне подняться на чердак и поговорить с ним по- мужски?
— Зачем? — впервые с тех пор, как он вернулся в дом, в голосе девушки появились эмоции. — Он же не мужчина… Уже нет…
— Это, конечно все меняет, — пробормотал он, заглядывая следом за девушкой в кладовку. Внутри ничего не изменилось. — И что теперь делать? Заказывать венок и памятник? Интересно, после того, как меня прихлопнут, я останусь в этом доме, с тобой? — он хотел спросить в шутку, а получилось всерьез.
— А ты бы этого хотел? — Настя вдруг оказалась прямо перед ним, лицом к лицу. — Остаться здесь навечно? Со мной?
— Не знаю, — ответил Матвей, глядя в карие глаза. — Слово «навечно» меня немного пугает. — Она отвела взгляд, а он вдруг заметил родинку на девичьей щеке. — А вот слово «со мной» очень даже нравится.
Девушка снова посмотрела ему в глаза.
— По крайней мере, ты не врешь. Не обещаешь невозможного. Значит, и я не буду.
Он не отводил взгляда от ее лица, и видел на нем затаенную боль, которую она не хотела ему показывать.
— Прохор Федотыч хочет уйти.
— Так он поэтому такой нервный? Передай, — он повысил голос, — что его тут никто не держит, вот бог, вот порог…
— Не ерничайте, Матвей Васильич. Умереть всегда успеете. — Она вздохнула и вдруг зажмурилась, как маленькая девочка. — Нужно узнать, что его тут держит.
— А ты не знаешь?
— Я не помню. Не хочу помнить. — она замотала головой. — Но должна. Иначе он убьет тебя, а я этого не хочу. Ну, вот я и призналась. — она открыла глаза.
— Я рад, — он поднял руку и отвел прядку волнистых волос с лица. И даже не особо удивился, когда у него это получилось. — Чем я могу помочь?
— Не знаю, — протянула она и обернулась на кладовку, в которой все еще горел свет и которая пугала девушку до дрожи, то ли наличием лома, то ли дырой в стене, то ли старой вешалкой. — У меня два дня, и чем быстрее я туда войду, тем быстрее пойму, чего он от меня хочет.
— Мы поймем, — поправил Матвей девушку. — И мы войдем.
Он опустил ладонь и взял девушку за руку.
— Сделаем это вместе. — Он качнулся вперед, заставляя девушку сделать шаг назад. — Если хочешь, чтобы я остановился, только скажи, закроем дверь на чердак, даже заколотим ее, заложим кирпичами…
— Это не поможет. Но спасибо за предложение.
— Обращайтесь, Анастасия Ивановна, — он улыбнулся и с этими словами сделал еще один шаг. Они сделали. Все еще глядя друг другу в глаза и держась за руки. Настя оказалась в кладовке с цветочными обоями, на миг ее глаза расширились, словно она увидела что-то за его спиной, а потом… Потом девушка исчезла, растаяла, как туман поутру.
— Вот ведь, что за дурная привычка? Чуть что, сразу пропадать? — сказал через некоторое время Матвей. — Ей не платье нужно подарить, а сотовый.
И пусть говорил в шутку, стараясь скрыть беспокойство, но… черт, он и вправду купил бы ей телефон, если бы точно знал, что призраки ими пользуются. Может у них даже свой оператор есть, что-то вроде «покойся с миром и оставайся на связи».
— Что за чушь лезет в голову, — проговорил он и позвал: — Настя!
Словно в ответ на его слова в кармане завибрировал смартфон. Правда надпись на дисплее гласила, что звонят ему из мира живых.
— Чего тебе? — проговорил Матвей в трубку.
— Я по поводу нашего соглашения. Та старая открытка уже у меня, — известил его референт отца.
— Отлично, скинь на мыло.
— Не пойдет. Ты не забыл, что должен кое-что подписать.
— Подпишу, — Матвей вышел из кладовки, выключил свет.
— Прости, что не верю на слово, но… — Андрей замолчал.
