— Мог бы. — Матвей достал телефон и набрал по памяти номер. — Добрый день, я хотел бы заказать пиццу. Вернее, три. Тебе какую, экзорцист? — спросил он, прикрывая низ телефона ладонью.
Парень взмахнул своей волшебной коробочкой и, кажется, разволновался еще сильнее.
— А четыре сыра можно? — спросил он, а живот присоединился к вопросу согласным бурчанием.
— Можно, — ответил Матвей и добавил для невидимого собеседника: — Одну четыре сыра, пожалуйста и… — Мужчина вопросительно посмотрел на Настю и в полголоса пояснил: — Почки нынче в дефиците.
— Ну, обычно я не ем только по високосным годам, но раз уж ты настаиваешь, мне… — она задумалась. — С перепелами и белыми грибами.
— Ага, — кивнул он. — Одну с пепперони и одну с курицей и грибами. Да, записывайте адрес, — и снова продиктовал адрес. Настя надеялась, что и на этот раз в гости заглянут не менее веселые ребята, чем, те, что фотографировали усопшего Прохора Федотыча. — Я в душ, — повторил Матвей и снова попросил: — Анастасия, не угробь этого охотника за привидениями… Как там тебя помимо «экзорцист»?
— Сережа. Сергей Яхонтов.
— Отлично твоя задача, яхонтовый мой, не умереть в последующие пятнадцать минут, даже если это будет смерть от счастья, что я оставил тебя наедине с такой красавицей. Мы поняли друг друга?
— Дда-а! — Парень закивал и даже для наглядности взмахнул коробочкой.
— Отлично, — с этими словами Матвей удалился.
Сергей сглотнул, Настя хихикнула, и парень снова покраснел.
Чай они пили в молчании. Несколько раз Сергей порывался что-то сказать и даже открывал рот, но не мог произнести ни слова и торопливо поднимал чашку, даже когда та опустела. И так минут десять, пока он, собравшись духом, все-таки не выпалил:
— Правда, что в этом доме живет призрак?
— Вот тебе крест, — побожилась девушка.
— И как он выглядит? — парень похлопал себя по карманам, вытащил потрепанный блокнот и огрызок карандаша.
— Надеюсь, презентабельно.
— А вот я ни разу не видел призрака, — завистливо протянул Сергей.
— Но ты же этот… как его… экзор…резо… цист… коформист? Как ты изгоняешь духов, если ни разу их не видел? Это как шнуровать корсет, ни разу не коснувшись женской талии, — попеняла девушка и неожиданно спросила: — У вас все в порядке со здоровьем? Вы весь красный. Это давление, мой папенька тоже багровел после бутылки шнапса. Но в вашем возрасте это прискорбно.
— Нет у меня давления… В том смысле, что я в порядке… Просто… Просто… Я провожу исследование. И вообще, для того чтобы изгнать духа совсем необязательно видеть его. Это как сдуть пыль, ты же не видишь ее.
— Ну не скажи, у моей нянюшки глаза на затылке были, горничная еще только собиралась сор под ковер замести, а нянюшка уже знала под какой именно.
— Не важно, — парень моргнул. — Духа нужно уметь чувствовать, взывать к нему.
— Так ты этот… блаженный, — поняла, наконец, девушка.
— Нет, я…
Ответ парня заглушил звонок в дверь.
— Я открою, — крикнул из коридора Матвей и минуту спустя прошел мимо кухни, вытирая голову полотенцем.
— Так кого ты изгнал? Может, я его знаю? — спросила Настя, прислушиваясь к звукам в коридоре, к шагам мужчины, к скрипу входной двери к голосу лакея из лавки.
— Ну, мне удалось очистить один дом в Вознесенске.
— Каким образом? — уточнил вошедший в кухню Матвей и поставил на стол коробки с пирогами. — При помощи тряпки и ведра?
— Я очистил его от потусторонней энергии, — возмутился парень, но тут же сник, грустно добавив: — В том числе, при помощи мокрой тряпки и святой воды. Но на самом деле это просто вода с ионами серебра, это позволяет жидкости оставаться…
— Студент? — уточнил Матвей, открывая коробку. — Да.
— Дай угадаю, кафедра философии и теологии? — Мужчина достал из шкафа тарелки и поставил их рядом с пирогами. Или как там он их называл? Пицца? Итальянский открытый пирог на тонком тесте, которое так напоминало лепешку лаваша, что выпекали в восточной слободе. Там и есть-то почти нечего, но парню с голодухи так понравилось, что он за минуту умял два куска и потянулся за третьим. Даже тарелку не взял.
— Не уфатапи, — Сергей проглотил и повторил: — Не угадали. Физика. Третий курс. Теоретическая физика. — Парень бросил взгляд на коробку со стрелкой, повернулся к коробке с пиццей. Подумал, и пирог победил. Наш гость взял следующий кусок.
— Надо же, — удивился Матвей, — Обычно ваш брат более прагматичен. Знаешь же, как говорят, вера в бога исчезает после осознания третьего закона термодинамики.
— Так то вера, а это, — парень снова бросил взгляд на свою молчаливую коробочку, — это наука. Вот увидите, не пройдет и полсотни лет, как мы сможем измерить такую эфемерную субстанцию, как душа человека.
— Эх, вас бы Сергей к отцу Михею в Белецкую обитель на перевоспитание. Опосля чудодейственной хворостины, да смирительной власяницы даже отпетые еретики в разум входят. — Настя покачала головой.
Парень подавился очередным куском пирога и закашлялся.
— Не обращай внимания, Серега, — Матвей взял тарелку с пирогом. — Она у меня верующая слишком. Верит в святую троицу. В искупление — все ее знакомцы купаются в озере. В причастие — все причастные получают по заслугам. И целомудрие — если после первых двух остался жив, станешь мудрым и целым.
20. Его хлопоты (4)
— Смеяться изволите, Матвей Васильевич, — попеняла Настя.
— А что это девушка ваша не ест? — не отводя взгляда от второй коробки с пирогом, спросил студент.
— Фигуру блюдет, — ответил Матвей.
— Да вы трапезничайте, Сергей, — добавила Настя.
— Нормальная у вас фигура, — с готовностью подтвердил парень и потянулся за новым куском, совершенно забыв на этот раз покраснеть.
— Так, какой план, студент? — уточнил Матвей, вытирая руки салфеткой. — Много ли ты знаешь, охотник за привидениями?
— Нуууф… — Сергей торопливо прожевал и уже нормально пояснил: — Знаю, что души умерших здесь держит незаконченное дело.
— Это знают даже дети, которые смотрели мультик про Каспера[1]? — не впечатлился мужчина.
— А еще… а еще… призраки никогда не трогают своих потомков!
— А наши не успели ими обзавестись, я же говорю, целомудрие блюли, страшные люди были. — Матвей посмотрел на Настю, и теперь уже покраснела она. — Так что, экзорцист, как хлеб отрабатывать будешь?
И парень, как раз заглядывавший в коробку, отпрянул от стола и с тоской вздохнул по последнему куску пиццы, как по далекой возлюбленной.
«И куда в него столько влазит, худой, как щепка, надо бы ему глистогонного налить, на всякий случай», — подумала Настя.
