— Уволь меня от этого, — она подняла руки и отступила. — Меня утомили и он и его книги лет пятьдесят назад. К тому же. — она вздохнула, — сегодня у меня даже напугать его как следует не получится, человеком, я не больно- то страшна.
— Никакого почтения к старости. — попенял он, наклонился и поцеловал девушку в щеку. — Всего несколько минут, обещаю. А ты обещай, что будешь ждать меня здесь.
— Ну, это не совсем то обещание, что надеется дать мужчине девушка, но так уж и быть, обещаю. Но не заставляй меня ждать слишком долго.
— Пять минут. Максимум десять, — уверил Матвей Настю и ушел не оглянувшись. Ушел, даже не предполагая, что, когда он в следующий раз ее увидит, она будет очень стараться не умереть.
[1] Baskin Robbins (Баскин Робинс) — сеть магазинов и кафе-мороженое.
28. Их день (11:00)
В библиотеке пахло книгами, пылью и лекарствами, совсем как в приемном отделении больницы. Матвей миновал ряд стеллажей и заглянул в зал. Старик лежал на полу, рядом с ним сидел фельдшер, у его ног валялось несколько использованных шприцов и расколотых стеклянных ампул. На полу стоял чемоданчик с красным крестом.
— Слава богу, — с облегчением произнес Павел, увидев Матвея. — Он снова звал тебя.
— Что ж, — мужчина подошел ближе и тоже опустился на пол. — Я здесь.
Старик и в самом деле был плох. Кожа посерела и была покрыта бисеринками пота, грудная клетка то и дело начинала мелко дрожать, словно старый библиотекарь забывал, как дышать. Он никак не отреагировал ни на слова Матвея, ни на его появление. То ли продолжал обдумывать последнее желание, то ли что-то более важное, например маршрут на тот свет.
Матвей поднял голову и огляделся. Стол был завален бумагами, несколько листков валялось на полу, словно прежде чем упасть, библиотекарь смахнул их вниз.
— Он сидел здесь всю ночь, копался в документах и книгах, хотя я ему сто раз говорил, что с его сердцем нельзя переутомляться. — Врач покачал головой. Матвей услышал в отдалении звук сирены. — А вот и скорая, — с облегчением констатировал врач, поднимаясь. — Побудь с ним, я сейчас. — Он направился к выходу.
Матвей кивнул и занял место Павла. Старик продолжал дышать, что само по себе было уже неплохо.
— Зачем же я тебе понадобился? — задумчиво спросил мужчина, совершенно не надеясь на ответ. И напрасно.
— Я убил свою жену, — прошептал вдруг библиотекарь.
— Что? — Матвей в первый момент подумал, что ослышался. Сирена скорой помощи издала очередной громкий звук прямо под окнами и затихла. На стены библиотеки сквозь окна легли отблески проблесковых маячков.
— Я убил свою жену, — повторил старик и улыбнулся тонкими губами. — Я так давно мечтал это сказать.
— Молчите, — попросил его Матвей, понятия не имея, что теперь с этим признанием делать. И почему библиотекарь хотел сказать это именно ему, он вроде не похож на исповедника? Павел в этой роли был бы ничуть не хуже, даже лучше, если вспомнить о врачебной тайне, Павел, который был местным гораздо более, чем он. Зачем старику понадобился чужак? Матвей мысленно задавался вопросами, но на самом деле уже знал «почему». Из-за дома у озера. Из-за Анастасии.
Входная дверь скрипнула, раздались приглушенные голоса, мужской и женский.
— Не могу больше молчать. — Старик неожиданно открыл глаза. — Убил из- за этого самого дома, из-за нее, а он… она… они мне не достались. — Он вздохнул, и его грудная клетка замерла словно… Словно признание отняло у него все силы.
В главный зал библиотеки торопливо вошла женщина с еще одним медицинским чемоданчиком. Павел что-то быстро ей объяснял. Следом за ними два санитара тащили громыхающие носилки. Матвей почувствовал, как сухие, словно осенние листья, пальцы старика коснулись его руки.
— Я думал это он, а это он, — прохрипел библиотекарь.
— Отойдите, — потребовала женщина, и Матвей с готовностью поднялся. Она заняла его место и произнесла: — Не пытайтесь говорить. — Матвей даже не сразу понял, что врач обращается к старику. — Если поняли меня, кивните или моргните. — Она достала стетоскоп и прижала к груди старика. Но библиотекарь продолжал смотреть только на Матвея.
— Не можете кивнуть, сожмите руку. — Женщина убрала стетоскоп и положила свою ладонь на запястье старика. — На носилки его, госпитализируем.
— Митька Меченый, — прохрипел библиотекарь. — Митька…
— Вы его родственник? — требовательно спросила врач скорой помощи.
— Нет. — Матвей наблюдал, как старика укладывают на носилки.
— Тогда отойдите. Он сейчас не в том состоянии, чтобы вести разговоры с кем бы то ни было.
— Митька Меченный не давал жизни красному ко… комисс… — Едва слышный шепот сменился сипом.
Женщина выхватила из сумки шприц и ампулу, с другой стороны к носилкам подскочил Павел. Они перебрасывались между собой непонятными словами, как жонглеры кеглями. Прозрачная жидкость из шприца влилась в вену старика и тот снова смог дышать.
— Взяли, — скомандовала женщина, и санитары подхватили носилки.
— Спасибо, что приехал. — Павел хлопнул Матвея по плечу. — Для него это было важно.
— Да уж, — только и смог произнести мужчина и едва не добавил: «Важнее некуда, особенно про Митьку Меченного».
Матвей беспомощно оглянулся на пустой зал библиотеки, на разбросанные бумаги. Сирена взвыла снова как раз в тот момент, когда Матвей вышел на улицу и попрощался с Павлом, который успел в последний момент запрыгнуть в машину скорой, решив сопровождать старика до больницы.
— Ну, ладно, с этим разобрались. — Он посмотрел на солнце, прищурился и позвал: — Настя! — оглянулся и спросил: — Ты не знаешь никакого Митьку Меченого?
Но отвечать было некому. Скорая помощь стала удаляться, на смену сирене возвращались привычные звуки улицы. Шурша шинами по асфальту, проехал автомобиль. Ветер пробежался по кронам деревьев, залаяла собака, играла музыка, та самая, что привлекла внимание Анастасии. Праздник начался, скоро ученики местной школы пройдут парадом по одной и перекрытых улиц.
— Настя! — снова позвал Матвей. И снова не получил ответа. — Что за… — он заглянул за угол здания, то там тоже никого не было. — Куда ты пошла?
Бравая музыка оборвалась. Матвей ощутил первый укол беспокойства. Совсем легкий. Скорей всего Настя пошла на праздник, он любопытна, как и все женщины, а он сам пробудил в ней определенную смелость, вывел из дома, купил чашку чая и пирожное. Он имел несчастье напомнить ей, что мир все еще большой и интересный.
— И вот теперь она ушла, — сказал Матвей вслух и чертыхнулся. — А ведь обещала ждать.
28. Их день (11:00) -2
Теперь вместо прогулки, вместо праздничного представления, рожков мороженым, масляных пакетов с кукурузой и глупых, но таких смешных, деревенских танцев, ему предстояли поиски. Хотя, Настя вряд ли могла уйти далеко и праздник, что он для нее запланировал, все еще может состояться.
