Он с досадой стукнул кулаком по рулю, зашипел от боли, поднял кисть и увидел небольшой порез, на котором давно запеклась кровь. Вспоминать о том, как он вчера махал «розочкой», словно банальный уголовник, совершенно не хотелось. Становилось стыдно даже не перед самими собой, а перед девушкой.
«Стоп» — мысленно скомандовал Матвей. — «Не перед девушкой, а перед призраком. Она давно уже мертва…»
Он выдохнул и открыл дверь. Да, мертва, а он еще добавил, вогнав «розочку» ей в грудь. Надо сказать, никогда в жизни он так не пугался.
Дождь, начавшийся вчерашним вечером, продолжал идти всю ночь, и пока просвета в серых облаках не намечалось. Ежась от затекающих под воротник прохладных капель, Матвей открыл багажник. Вещи остались в доме, но здесь у него валялась старая куртка, которую он надевал, когда возился с машиной, например, если требовалось заменить колесо. Она была не особо чистая, но это волновало мужчину в последнюю очередь, важнее то, что она была с капюшоном.
Матвей накинул куртку и огляделся. Далеко он вчера не уехал. Остановился на окраине Алуфьего, вытащил дрожащими руками ключ из замка зажигания и несколько минут смотрел, как дождь заливает лобовое стекло. Хорошо, что ключи от машины были в кармане. Ключи и бумажник. Телефон остался там.
Зазвонили колокола, и Матвей поднял голову, рассматривая золотистые купола. А ведь это идея!
Он быстро перебежал через дорогу, прошелся под сенью деревьев великанов, отшатнулся от нищего, который скорее мог бы признать в нем конкурента, нежели прихожанина, и ступил под прохладный свод.
Матвей был крещеным, бабушка в детстве озаботилась. Правда, в церкви он был от силы, раз пять: на трех свадьбах, одних похоронах и одном крещении. Мужчина вздохнул, вытащил руки из карманов и подошел к ближайшей иконе, которая казалась несколько зыбкой из-за пламени поставленных перед ней свечей.
— Вы ведь не наш прихожанин? — спросил кто-то из-за спины и Матвей обернулся. К нему приближался священник в черном одеянии.
— Нет.
— Отец Афанасий, — представился тот.
— Матвей, — сказал мужчина, протянул руку и смутился понятия не имея, как нужно приветствовать священников. Но отец Афанасий спокойно пожал протянутую ладонь и поинтересовался:
— Что привело тебя, сын мой, в эту обитель?
— Вы можете освятить дом? — не стал ходить вокруг да около Матвей.
— Да. конечно. Какой дом? Далеко?
— Дом у озера. — ответил Матвей и тут же увидел, как что-то мелькнуло в глазах священника. Увидел и тут же понял. — Вы уже освящали его.
— Три раза, — признался тот. — А мой предшественник раз десять, если не больше.
— Не помогло?
— Смотря от чего. — Священник перекрестился, глядя на икону. — Если от «зла», то нет. А если для самоуспокоения, то вполне.
— А почему не помогло от зла? Разве все это, — он махнул рукой, — не должно помогать от всякой чертовщины.
— Должно, — с улыбкой согласился священник. — А не помогло, потому что возможно в том доме нет зла.
— Нет? А что же там тогда?
— Это вы мне скажите. — С этими словами священник выразительно посмотрел на грязную куртку, на майку, которую мужчина так и не удосужился переодеть, запах виски до сих пор улавливался без труда.
Матвей опустил взгляд, словно рассматривать кроссовки и край джинс, что выглядывали из-под рясы служителя, было намного увлекательнее, чем отвечать на вопросы. Он уже знал, что сейчас скажет священник об алкоголе, о неправильном образе жизни, словом, повторит на свой лад речь фельдшера. Знал и даже успел пожалеть о своем порыве, который заставил его зайти в церковь.
— Завтра вас устроит? — внезапно спросил отец Афанасий.
— Что? — Матвей поднял голову.
— Я могу освятить дом у озера завтра.
— С-спасибо, — ответил мужчина и вытащил из кармана бумажник. — Сколько я вам…
— Нисколько, — отмахнулся священник. — Поставьте свечку Николаю- чудотворцу, вам точно лишним не будет.
— Я., да, конечно, сейчас.
Священник отошел, а Матвей направился к прилавку, из-за которого к их беседе с интересом прислушивалась пожилая женщина в платке.
— Мне бы свечей…
— Обычных или освященных?
— А в чем разница? — мужчина раскрыл бумажник.
— В том, что они освящены, — сказала продавщица со значением, так обычно в рекламе говорят, что новый батончик теперь стал вдвое вкуснее старого.
— Тогда освященных десяток и еще… — он смотрел на прилавок на котором были разложены миниатюрные крестики, иконки, какие-то медальоны, книги… Но ни больших распятий, какие он видел в фильме про вампиров, ни осиновых кольев, видел там же. — У вас есть соль?
Он не знал, откуда это взялось, из каких глубин подсознания всплыла уверенность, что призраки боятся соли, возможно, тоже из фильма, но ему было все равно. Он был готов купить что угодно, лишь бы это сработало.
— Соль есть в продуктовом через дорогу. — Поджала губы женщина.
Через пять минут Матвей вышел из церкви, прижимая к боку пластиковую бутыль со святой водой, икону в пластиковом пакете, десяток свечей и серебряную ложку. Мужчина неловко перехватил покупки, направился было к дороге, но остановился, разглядывая висевший на столбе телефонный автомат под красный пластиковым козырьком. Он и не понял, когда видел такие в последний раз, и думал что с эрой сотовой связи уличные телефоны ушли в прошлое. Как завороженный, он подошел, снял с рычага мокрую и холодную трубку и поднес к уху. Послышался сигнал.
«Надо же работает», — подумал Матвей и так же медленно повесил обратно.
В магазин он ввалился спустя пять минут, все такой же мокрый, грязный и воняющий спиртным, но, слава богу, уже без иконы, которая осталась тосковать в багажнике в компании лопаты. Он скинул капюшон и тут же понял, что совершил ошибку, так как все три женщины, включая продавщицу, уставились на него с любопытством.
— Вам чего? — не очень вежливо спросила дородная дама за прилавком.
— Обслужите людей, мне не к спеху, — буркнул он, магазин был старым, со старыми порядками, где нужно было просить принести, взвесить, показать товар, а не брать самому с полки.
— Да мы тут дождь пережидаем, — махнула рукой похожая на седой одуванчик старушка и добавила: — Маша помоги молодому человеку.
И они снова на него уставились. Черт, ведь именно от этого он и сбежал. От такой «помощи».
— Будьте добры. — Матвей заставил себя говорить вежливо. — Пакет кефира, сайку и пачку соли. — Почудилось или нет, но, кажется, при упоминании соли старушки тихо фыркнули.
— Одну пачку, две, три? — осведомилась дородная Маша.
— Бери три, чтобы два раза не бегать. — посоветовала вторая женщина, у которой из сетки торчало сразу несколько батонов.
