Я торопливо задвинула шторы. Вот за что мне это? Почему он не уезжает?
За ужином сидела как на иголках, каждую минуту, ожидая звонка в дверь, и, наверное, поэтому не обратила внимания на непривычно тихую маму. Вопреки ожиданиям не последовало ни вопросов, ни истерик. Она просто смотрела, как я ем и молчала. В любой другой день это насторожило бы меня, если не сказать больше. В любой другой, но не в этот. Я даже не помню вкуса печенья.
Позднее, вместо того чтобы лечь спать, я битый час нарезала круги по комнате. Три раза выглядывала в окно, но машина все еще была там. Черт, так мне придется кофе ему нести с утра. Кстати, отведенные на «новую работу» три дня прошли, и официально я больше не его помощница.
Мысль вызвала глухое раздражение с толикой сожаления. В конце концов, могу сделать вид, что не умею считать.
Поворочавшись в постели минут двадцать, я сдалась и взяла планшет. Нужно хоть немного отвлечься от машины за окном и ее хозяина, например, выбрать новый смартфон.
Я коснулась экрана. И вот тут-то меня снова накрыло это ощущение, что я не вижу очевидного. Раз за разом мне суют что-то под нос, а я отказываюсь замечать.
Я попыталась отмахнуться, но чувство не пропадало. Лишь иногда отступало, но каждый раз возвращалось снова, заставляя нервничать. В итоге, я в раздражении зашла в облако, где хранилась информация с разбитого смартфона. Хотела проверить, успела ли сохраниться резервная копия.
Зашла и замерла. Чувство дежавю усилилось настолько, что хотелось закрыть глаза руками и просто отрешиться. Но я уже не могла себе этого позволить. На экране появились последние сделанный фотографии. Но я смотрела только на одно. То единственное фото, что удалось сделать на секс вечеринке.
Лика, один мужчина, что расстегивает на ней блузку, и второй, сутулый, что залпом выпивает бокал, глядя на девушку.
Вот оно мое дежавю!
Я вскочила, схватила со спинки стула джинсы, вытащила из заднего кармана старую фотографию.
Черт! Черт! Черт!
Вот же оно! С самого начала было у меня перед глазами. Тот же самый парень, но уже на десять лет старше. Какого это, увидеть его в тот момент, когда твою грудь ласкает другой мужчина, имени которого ты даже не знаешь. Каково это видеть его и знать, что за плечами у тебя такое прошлое, которым нужно либо бравировать всем назло, либо молчать? Интересно, что было в его глазах десять лет спустя? На первой фотографии это восхищение, так смотрят на богиню, что почтила простых смертных своим присутствием. А на втором? Я пыталась что-то рассмотреть с экрана планшета, увеличивая и увеличивая лицо мужчины. Узнавание? Шок? Растерянность? Или презрение и разочарование? Богиня оказалась мошенницей.
Черт, да такое ударило бы по темечку так, что Лика и впрямь могла пойти и прыгнуть с моста.
Что я несу? Какой мост? Нет, не верю. Я вскочила. Метнулась к двери, остановилась, вернулась к кровати, еще раз посмотрела на фото, бросилась к окну, отдернула занавеску…
Если бы машина Влада все еще стояла там, я бы наверное выбежала на улицу, так меня распирало от совершенного открытия. Выбежала бы прямо так босиком и в ночной сорочке, и черт знает, чем бы это все закончилось. Но улица была пуста.
Вместо того чтобы успокоить, это меня разозлило. Ну, вот теперь он уехал и мне не с кем поделиться очередным ночным открытием. Есть что-то мистическое в том, как часто на нас снисходит озарение именно в ночные часы. На меня во всяком случае. Это все оттого, что парня под боком нет. Вряд ли Влад дал бы мне время для размышлений. Я неуместно хихикнула. Видимо правду говорят, от любви люди глупеют.
Тьфу, опять я о любви думаю. Не к добру…
Помаявшись без дела еще полчаса, в течение которых в основном пялилась на фотки, я забралась в постель и скомандовала себе: «спать». Как ни странно, заснула почти сразу же.
9 день съемок
— Вот теперь дежавю у меня, — сказал Влад, останавливая автомобиль у сквера, за которым виднелось здание театрального университета. Он взял у меня планшет и старую фотографию. — Я где-то видел этого типа раньше.
Влад заехал за мной в восемь утра. Я встала в шесть. Мы оба пребывали в нетерпении. Вопрос был в том, чем это нетерпение вызвано.
— Но на пленке… — начала я, сидя рядом с ним в машине.
— На пленке может быть он, а может и не он. Каждый второй подойдет. Я видел его где-то еще… Надо узнать имя. — Он заглушил двигатель.
— Тогда едем. — Я стала отстегиваться.
Влад протянул руку, чтобы поправить перекрутившийся ремень, его пальцы невзначай коснулись груди. Я выдохнула, повернула голову и попала в плен его черных глаз. Попала и не смогла вырваться. Не захотела. И он это понял. Склонился, и приник к губам. Жадно и требовательно. Словно умирающий от жажды путник в пустыне. А я обхватила его лицо руками и утоляла его жажду. И свою. Как здорово его касаться, как невыносимо приятно. Прошел всего день, а я уже соскучилась по его прикосновениям, по его губам, по его ласкам. По обоюдному нетерпению, которое охватывало нас каждый раз, стоило только дотронуться друг до друга.
Ремень уехал вверх, Влад продолжал меня целовать. Я обхватила его голову и потянулась к мужчине. Он словно ждал этого ответного движения, ждал моего невысказанного «да». Влад схватил меня за талию, потянул на себя. Я зацепилась за рычаг переключения скоростей, он по максимуму выдвинул сиденье, откидываясь на спинку. Мы продолжали целоваться, продолжали касаться друг друга руками. И вот я уже сидела на Владе верхом, руль упирался в спину, а мужские руки торопливо вытаскивали из брюк блузку. Влад задрал ткань, стиснул ладонями грудь, прямо сквозь бюстгальтер. Я застонала, отрываясь от его губ, провела руками по груди, опустила ладони на живот, на пояс брюк, коснулась теплой кожи…
Все произошло быстро, куда быстрее, чем наш первый раз. И куда острее. Я расстегнула его джинсы, высвобождая о член, лаская плоть руками, заставляя Влада судорожно вздохнуть. Мужчина расстегнул мои брюки… Заминка вышла, лишь когда он попытался их снять. Он выругался, я не сдержала смешок. И все же мы их стащили, хотя мне пришлось для этого вернуться на соседнее сиденье. Стащили и отбросили вместе с трусиками. И я, наконец, смогла почувствовать его. Села на Влада, чувствуя, как его плоть проникает внутрь, сантиметр за сантиметром, такая обжигающе горячая, такая наполняющая.
Мужчина обхватил мои ягодицы, приподнял и опустил до конца. С моих губ сорвался стон. Он пробормотал что-то невнятное и снова вошел в меня. Я вцепилась в мужские плечи, ощущая, как с каждым движением внутри разгорается пламя чистого удовольствия. Оно заставляло меня тонко вскрикивать, заставляло держаться за мужчину, что продолжал наполнять меня собой. Продолжал с каждым движением подталкивать меня к краю. Он заставлял меня двигаться все быстрее и быстрее, дыхание стало судорожным, кожа горячей. А потом…
Он вошел в меня последний раз, вошел рыча и вздрагивая. Огненный цветок, что расцвел внутри меня, вдруг сменился ощущением полета. Свистящим в ушах воздухом. Головокружением и дрожью удовольствия. Я вцепилась Владу в плечи, словно и в самом дела летела, словно и в самом деле могла упасть.
