— Ванная в той стороне, — указал на деревянную дверь с лева от кровати, на которой ненадолго задержался мой взгляд, заставляя сглотнуть. — Не бойся, — захлопнулась входная дверь, следом за которой раздался щелчок замка, — я не собираюсь брать с тебя плату прямо сейчас. Прежде давай-ка приведём тебя в надлежащий вид.
— Тогда зачем ты закрылся? — продолжила смотреть ему в спину, не решаясь сделать ни одного лишнего шага вглубь его территории.
— Чтобы мамочка не прислала к нам ненужную прислугу, а теперь прошу вас, — повернулся ко мне, насмешливым поклоном указывая в сторону ванной комнаты. — Присаживайся, а я пока приготовлю всё необходимое, — потянулся он к висящему на стене шкафчику, доставая необходимые бутылочки.
— Зачем ты делаешь это? — что не говори, но его неожиданная забота беспокоила меня даже больше растыкающей по руке крови.
— Потому что не люблю, когда кто-то ломает мои игрушки, — метнул в меня прожигающим душу взглядом, — а сейчас ты моя самая любимая.
Его голубые глаза всегда пугали меня. Наверное, это было единственным, что на самом деле досталось ему от отца. Холодный, металлический взгляд, способный добраться в самые потаённые уголки твоей души, заставляя внутренних демонов пробудиться от глубокого сна.
Намочив ватный диск, он подошел так близко, что мне стало не по себе. Вскинув голову, продолжая удерживать на себе его немыслимое давление, я тут же плюхнулась попой на холодный край ванны, вызывая у Джея насмешливую улыбку.
— Руку, — потребовал движением длинных пальцев, опускаясь около меня. — Это всего лишь антисептик. Сначала я обработаю твои порезы, а уже потом наклею пластырь.
— Откуда у тебя всё это? — поддалась его требованию, наблюдая за тем, как аккуратно он смывает кровь.
— А сама-то как думаешь? Я ведь как ни как мужчина и получать очередную порцию ушибов для меня вполне естественно. Тем более после тренировок по дзюдо.
— А я-то думала, что для этого у тебя есть отдельный вид заботливых медсестричек, — ядовито съязвила, пытаясь намекнуть на его свободный образ жизни.
— Есть, но использую я их далеко не на все случаи жизни.
— И почему же?
— Потому что так неинтересно, — потянулся за ватной палочкой, окуная её в белый раствор. — Да уж… а у мамочки коготки что надо, — скользнул по порезу, нанося лекарство. — Я бы запретил ей приближаться к тебе, но не думаю, что она послушает. Вряд ли в этом мире найдётся хотя бы один человек, которого она способна послушать.
— Ей не понравится то, что ты пошел против неё.
— Знаю, но, — усмехнулся, наклеивая пластырь, — сейчас меня это мало интересует.
— Почему?
Не стоило мне задавать этот вопрос. Всего за одно мгновение Джеймс поднялся, впиваясь в меня поцелуем. По моим губам скользнули его тёплые губы, а пальцы болезненно впились в затылок и шею, заставляя безмолвному стону вырваться из пересохшего горла. Подтягивая меня к себе, ставя на ватные ноги, Джей уже не позволял отстраниться. Горячие руки опустились к пояснице, прижимая к себе. Это было далеко не впервые, когда мы целовались, но на этот раз всё было как-то не так. Не насильственно, не на камеру, не через силу.
Послушно вскинув голову, сжимая футболку на его плечах, я отдала себя в его полное распоряжение. Понимая, что отпора не будет, он прикоснулся кончиком языка к кромке приоткрытых губ. Сама не знаю, что стало причиной подобной пылкости. Его забота, его опека или то, что в эти короткие пять минут он сам на себя не походил. Но я практически растворилась в этот короткий момент. Истомно вздохнув, получив желаемое, Джеймс впился в меня по-настоящему изнуряющим поцелуем. Мои губы отвечали его требовательным губам, а язык неспешно скользил по ним, медля у самого входа, пока Джеймс не выдержал и сам не проник мне в рот, заставляя задохнуться.
Я постаралась закрыть глаза и забыть о том, как именно относилась к нему столько времени. Постаралась представить, что наша история началась с этого самого дня. И этот странный поцелуй с чужим человеком уже не казался мне чем-то отвратительным. Странным, непривычным, напряженным, но совершенно не вызывающим никакого пренебрежения.
Неугомонный язык приятно касался нёба, исследуя каждый уголок моего рта, обжигал меня, одновременно пугая и будоража. Показалось, что в этот короткий момент я совершено, лишилась рассудка. Отравилась его ядом, утонула в том самом омуте, который так отчаянно ненавидела.
Тяжелый стук в дверь заставил нас оторваться друг от друга, переводя сбившееся дыхание.
— Джеймс! — раздался грозный голос Николаса, а затем ещё один удар в дверь.
Отойдя от меня Джей, уверенно направился к двери. Я не думала, что Прайд так рано вернётся домой, но зная как много здесь его ищеек, было не удивительно, что стоило Бе+нтли его сына припарковаться около дома, как ему тут же об этом донесли.
— Отец, — открыл двери, впуская Ника.
— Что ты тут делаешь? — взглянул на него, быстро обведя взглядом комнату, явно пытаясь убедиться, что за закрытой дверью не происходило ничего насильственного.
— Ничего, — пожал плечами Джей, убирая руки в карманы джинс.
— Даяна?
— Всё хорошо, — сделала шаг на встречу.
Я знала, что Прайд не причинит мне вреда, но его рычание вызывало во мне внутреннюю дрожь.
— А это ещё что такое? — впился холодными глазами в пластырь на моей руке. — Это ты?! — молниеносно провернулся на носках, потянувшись руками к Джеймсу
— Нет! — воскликнула, стараясь втиснуться между ними.
Наверное, тот факт, что я прикрываю собой Джея, стал шоком для обоих мужчин, но страх лишиться связи с мамой пугал меня намного сильнее, чем случайная оплеуха от Николаса.
- Это не он! Он всего лишь обработал царапины!
Сказать, что от услышанного Прайд переменился в лице — было бы слишком просто. В этот момент он практически лишился дара речи. Его напряженные скулы, сошедшие на переносице брови и вздутая на виске жилка, вполне очевидно говорили о чём-то, чего я совершенно не могла разобрать.
- Хорошо, — сделал глубокий вдох, убирая руки в карманы брюк, — раз так, тогда я хочу видеть вас двоих у себя в кабинете.
НИКОЛАС
— Садитесь, — указал Джеймсу и Даяне на стоящий около стены диван.
Сам не знаю почему, но сидеть этих двоих вместе стало чем-то запредельным, вызывающим какое-то необъяснимое раздражение. Прежде их союз представлялся мне мифическим кентавром и только. Но сейчас же… видеть, как Джеймс сжимает руку Даяны, заключая в замок её тонкие пальчики словно ощущать внутри себя необъяснимое шевеление сотни тысяч пауков.
Почему она так спокойно воспринимает его прикосновения? Почему так спокойно сидит около него, закинув ногу на ногу выставляя напоказ еле заметный ореол своих чулок?
