НИКОЛАС
"ПЕСНЯ СТЕРВЯТНИКОВ"
Два волка сражаются в человеческих сердцах.
Один — это любовь. Другой — ненависть.
Побеждает тот, кого лучше накормишь.
Настойчивый звонок Луиса не оставлял меня в покое. Уже второй раз его имя появилось на мониторе бортового компьютера, отвлекая от дороги. Я знал, что, если звонит он, значит, дело действительно требует моего внимания, но как же мне, чёрт побери, не хотелось поднимать эту проклятую трубку!
Сейчас, когда спустя столько времени бемби позвонила мне, желая встретиться, меньше всего на свете мне хотелось забивать голову работой. Всё равно, какой важности, и всё равно, по какому делу. Сейчас я ехал к Даяне, и это было все, о чем я мог думать. Прежде мы с ней виделись только на светских мероприятиях и ещё пару раз за семейным ужином.
Должен признаться, что не ожидал от бемби того, что она на самом деле так хорошо сумеет подстроиться под Джеймса и, что немаловажно, не только подстроиться, но и подстроить. Может, она этого и не понимала, но я-то мужчина и прекрасно видел, каким он был рядом с ней. Сторожевым псом, готовым вцепиться в глотку любому, кто смотрел на неё дольше положенного или откровенней положенного.
Его маниакальность нашла настолько удобный объект вожделения и страсти, что с одной стороны была целиком и полностью взята под контроль. А с другой — могла превратиться в воистину разрушительную силу, сминающую всё на своём пути. Попробуешь один раз и уже ни за что на свете не сможешь отказаться от полученного удовольствия.
И теперь, на своей собственной шкуре узнав, какого это быть с той, по которой ты сходишь с ума, Джеймс превратится в настоящего льва-людоеда, который уже ни за что на свете не отпустит от себя Даяну. И не потому, что это задевает его самолюбие или же лишит удобной игрушки, а из-за того, что он и сам будет искренне верить в то, что теперь она ему жизненно необходима.
Я знаю это, потому что и сам когда-то прошел через нечто подобное, когда голова отключается и ты руководствуешься одними только чувствами. Гормоны бьют в голову, и эндорфин растекается по венам вместо крови. Ты слепой, глухой, умалишенный. Обезумевший от страсти, которая вспыхивает в тебе рядом с одной-единственной. Единственной из всех. Той, после которой все прочие превращаются в пресные и неинтересные чёрно-белые картинки…
Третий звонок Луиса застал меня практически на подъезде к Staybridge Suites, и на этот раз я уже не мог его проигнорировать:
— Слушаю! — не сдержал недовольного тона, буквально ударив по монитору, поднимая трубку.
— Простите за беспокойство сэр, но вынужден сообщить, что в гараже на Гринвич-виллидж взорвался автомобиль вашего сына, — от услышанного сердце забилось барабанной дробью, заставляя меня завернуть к обочине и врубить аварийку. — По предварительным данным он был заминирован, точнее будем знать после проведения экспертизы.
В ушах зазвенело, а мозг отказывался поверить в то, что мне только что сказали. Я знал, что должен был задать ещё один вопрос. Знал, но совершенно не хотел. И даже не хотел слышать то, что может сказать Луис без моего на то разрешения.
— Что с Джеймсом?! — не дал тому договорить, боясь представить, что с моим сыном на самом деле могло что-то случиться.
— Мы не знаем, где находится господин Джеймс, мистер Прайд. В тот момент его не было в гараже, а его телефон отключён.
— Тогда о каком автомобиле идёт речь? — рапорт Луиса ввёл меня в некоторый ступор. Я знал, что Джеймс всегда садится за руль сам, и потому никак не мог понять всю серьёзность служившейся ситуации. И того, почему Луис говорил со мной таким прискорбным тоном.
— О том, который ваш сын передал в распоряжение мисс Мейер.
— Кто-нибудь пострадал? — сухо поинтересовался, чувствуя, как внутри меня началась буря.
Показалось, что слова Луиса превратились в чистый спирт, который я проглотил, не закусывая. К горлу подкатил тошнотворный ком, а свет от бьющих в глаза фар стал практически невыносимым. Неужели бемби?.. Неужели?.. Нет, быть того не может! У неё свой автомобиль и свой водитель!
— Шофер мисс Мейер погиб на месте, — заговорил начальник охраны, возвращая меня в реальность, — а её саму увезли на скорой в Пресвитерианскую больницу.
— Что с Даяной?! — зарычал, уже пробивая в поисковике нужный адрес.
— Вашей подопечной не было в автомобиле во время самого взрыва. Её откинуло взрывной волной, но о подробностях её самочувствия мне ничего неизвестно.
— Вы отправили с ней охрану? — завёл автомобиль, выкручивая руль. До нужной больницы необходимо было ехать около четверти часа по загруженной дороге.
— Питера и Игоря.
— Хорошо, — после того как до меня наконец-то дошла вся суть случившегося, я уже не мог успокоиться. Шок сменился гневом, требующим немедленного поиска виновного! Желающим свернуть шею покусившемуся на мою семью ублюдку! Бить! Громить! Разрывать на части! Пока бы от того ни осталось ничего, кроме костей! — Во-первых, узнайте, где сейчас мой сын! Во-вторых, разберитесь там со всем, с чем только сможете! И если это на самом деле было покушение, то мне нужно знать, как именно заминировали автомобиль Джеймса! Я хочу знать, как и из-за кого это случилось! Всё ясно?!
— Да, сэр.
— Работай!
Дорога до больницы напоминала лабиринт минотавра! Эти чёртовы светофоры и надоедливые такси не позволяли ехать быстрее сорока километров в час! Отчего появлялось желание бросить авто и пойти пешком. Было сложно усидеть на месте. Неопределенность сводила с ума, выламывала суставы.
Я понимал, что Даяна жива, но не знал, надолго ли? А что, если каждая следующая минута может стать для неё последней? Что, если она истекает кровью? Что, если она будет жить, но останется калекой? И эти мысли выводили меня из равновесия, из-за чего сидение в машине стало буквально невыносимо! Тело то и дело требовало незамедлительного движения! Требовало сделать хоть что-нибудь, уверяя, что так путь покажется короче, из-за чего я то и дело выстукивал по рулю, смотрел в боковое зеркало, разминал плечи и жал на педаль газа, слыша недовольное рычание.
Пытаясь успокоиться, я заставлял себя думать о том, кто из моих конкурентов на самом деле мог пойти на нечто подобное. Хьюго Брас был устранён, и после него все остальные поджали хвосты, даже и не думая высовываться. Так кто же мог пойти на такое сейчас? Кто настолько безрассуден, чтобы рыть себе могилу не просто попыткой пододвинуть меня, а устранить моего единственного наследника?!
На ум приходили только два человека: дядюшка Даяны и дядюшка Джеймса. Только для них моя семья представляла самую большую угрозу и самую большую преграду на пути к получению желаемого. Времена меняются, а борьба за власть остаётся всё такой же лицемерной, как и во времена средневековья.
