— Тем более тебе они гораздо нужнее! Ты уже молодая женщина и наверняка требуешь много затрат на учёбу, семью и отдых. А нам с Йостом и тех двадцати тысяч хватило, чтобы выкупить квартиру и начать ремонт.
— Слушай, мам, а ты в нём уверена? Он хороший человек?
Кажется, мой вопрос смутил её или даже напугал:
— Ну что ты?! Даяна, он хороший, очень хороший! — дрожал приятный голос, срываясь на истерику. — Он мне помогает и заботится! Так же сильно, как и Джеймс о тебе!
— Ну да, — улыбнулась, утвердительно кивнув. Очень не хотелось смотреть на её слёзы и, что немаловажно, давать пищу её паранойе. — Извини, — отвлёкшись на звонок телефона, я увидела надоедливое имя Морган. В последнее время дядюшка буквально преследовал меня, словно наркоман своего дилера.
— Если что-то срочно, то можем и потом поговорить.
— Ничего срочного, — сбросила вызов, никогда не разговаривая с ним по айфону. — Просто дядя Морган названивает.
— Знаешь, Даяна, это, конечно, только твоё дело, но я бы очень не хотела, чтобы ты с ним общалась, — насторожилась мама, стоило ей услышать это имя. — Брат твоего отца не очень хороший человек. По крайней мере, так было раньше.
— Не переживай мама, я это знаю и не собираюсь иметь с ним дел без необходимости.
— Хорошо! Это очень хорошо, солнышко! Ты у меня настоящая умница! — обрадовалась она, довольно кивая, и в этот момент мне стало её по-настоящему жаль. Ведь чем сильнее она переживала, тем очевиднее были её проблемы с психикой. Поначалу я этого не замечала, но чем дальше, тем сложнее было не обращать на это внимания. — Ну и ладно, ты тогда занимайся своими делами, а я пойду приготовлю обед для Йоста!
— Хорошо, мамуль. Если что, сразу звони. И не переживай, я приму твой вызов, даже если значок желтый, — поцеловав кончики пальцев, я помахала ей, заканчивая наш разговор. Тем более что телефон снова заиграл, сигнализируя об очередном звонке надоедливого дядюшки.
Сбросив его вызов, я направилась в гардеробную за одноразовым телефоном. И пусть Apple и придерживается политики конфиденциальности, не позволяя записывать разговоры на диктофон, а я всё равно старалась перестраховаться, ведь на кону стояло всё, что у меня было. Включая жизнь.
— Долго не перезваниваешь, — недовольно процедил дядюшка.
— У меня были куда более важные дела.
— Три дня прошло, а ты так и не выполнила свою часть уговора.
— А вы свою.
— Хватит баловаться, Даяна, мы слишком далеко зашли, чтобы ты могла выделываться!
— Вопрос закрыт! — практически сорвалась на крик, когда Морган в очередной раз попытался выудить из меня информацию по делам моего жениха, увиливая от своей части договорённости. — Я уже говорила миллион раз и повторю снова: мне нужно имя того, кто распорядился заложить бомбу в машину Джеймса!
Возможно, мне и следовало вести себя тише, но сегодня был будний день, Агата вышла за покупками, а охрана переместилась в комнату для персонала на другой этаж, так что не было смысла сдерживать эмоции. К тому же меня дико бесила сложившаяся ситуация и то, какой идиоткой считает меня дорогой дядюшка.
— Это слишком дорогая информация, чтобы я мог выдать её раньше времени, — продолжал торговаться, явно думая, что сможет получить желаемое, взяв его измором.
— Хотите сказать, что вам мало того, что вы уже получили? — фыркнула, отходя к светлому окну. — Заморозив в мэрии проект Джеймса на сеть собственных аптек, вы не просто не позволили ему заработать, но ещё и полностью лишили вложенных во всё это денег! И, по-вашему, этого всё равно слишком мало?
— Я хочу знать имена его поставщиков, — повторил сухой голос на другой стороне трубки, словно я говорю не с живым человеком, а с заезженной пластинкой. — Сойдёмся на этом и будем квиты.
— Нет, — отрезала, более не желая продолжать этот бестолковый разговор. За это время я прекрасно поняла, что нужное мне имя принадлежит либо тому, кого тот до чёртиков боится, либо же тому, с кем он очень близок. И именно из-за этого назвать его — всё равно что выстрелить себе в ногу. — Или вы делаете так, как говорю я, или игра окончена.
— Безрассудный ход, племянница. А не думаешь ли ты, что я могу переиграть тебя, пойдя к Николасу Прайду? — выплёвывая каждое слово, словно это была серная кислота, способная обжечь мне лицо, дядя Морган явно начинал терять самообладание.
Отчего сразу стало понятно, что люди, желающие пододвинуть Джея, давят на него куда сильнее ожидаемого и делают это настолько сильно, что он даже готов пойти на откровенный шантаж. Откровенный, вот только совершенно не осуществимый, ведь он слишком сильно боится Ника, чтобы заикнуться о том, к чему и сам приложил руку.
— Идите, — пожала плечами не в силах сдержать улыбки, — если верите, что с помощью этого сможете меня переиграть. Доказательств у вас всё равно нет. Телефоны одноразовые, ни писем, ни сообщений у вас нет. Всё, что вы от меня узнали, было передано сугубо на словах. К тому же кому, по-вашему, поверит Прайд? Человеку, который уже замарал свои руки, выкачав миллионы из компании его сына или той, которая греет ему постель? Я их дойная корова и нужна им хотя бы до того момента, пока мы с Джеймсом не поженимся. А как насчёт вас? Уверены, что не станете козлом отпущения, на которого Прайды спустят всех своих бешеных псов?
Несмотря на то, что говорила я вполне уверенно, да только на самом деле боялась реакции Ника, и именно из-за этого имя заказчика было необходимо мне как самый главный козырь во всей этой компании. Продолжать игру без него — всё равно что облить себя керосином, заходя в горящий дом! Сейчас оно было моим самым главным козырем во избежание возможного скандала. Уж лучше Ник с Джеймсом посмотрят на меня как на маленькую дурочку, которая проделала столько пакостей для того, чтобы найти виноватого во взрыве, чем крысу, желающую уничтожить их семью.
— Ты так в себе уверена, что готова пойти на риск быть пристреленной?
— Да, — твёрдо ответила, не меняясь в голосе. — А теперь простите, но у меня важные дела. Так что, если не хотите мне ничего сказать, я вынуждена закончить этот бестолковый разговор.
Отключила телефон под бешеное биение сердца — мне понадобилось около минуты, чтобы успокоиться и перевести дыхание. Опасная… Очень опасная игра! И я сумела понять это всего неделю назад, когда Джеймс сорвался до того, чтобы разнести всю нашу гостиную.
Телевизор, камин, столы, стулья… Разбитая мебель потянула на двадцать три тысячи, прибавив в копилку его неприятностей ещё и разрезанную руку. Кровь, осколки, рычание взбешенного медведя… Оказалось, что Джеймс в гневе ничуть не уступает свирепому Зевсу. Наверное, попадись в этот момент в его руки главная виновница неудач, и он бы разорвал меня так же легко, как и простую тряпку. Наверное, именно из-за этого он и не стал оставаться дома, побоявшись, что может в пылу гнева причинить мне вред очередным выплеском негатива через секс или того хуже руки.
