Месяц? А как на счёт года? А если целое десятилетие?
Мысли начинают шевелиться. Шестерёнки двигаться. И, кажется, что внутренний диапроэктор наконец-то заработал, прокручивая чёрно-белую плёнку моей мёртвой души.
Я трачу целую ночь в поисках решения. Отметаю одну идею за другой. Один план сменяются следующим.
«Шлак! Мусор! Не подходит!»
И наконец-то правильный выход сам меня находит. А ведь всё так просто! И так легко! Что лицо растягивается в улыбке! Блядь! да она сама же и подарила мне все ключи к своему возвращению!
— Ну вот и всё куколка, скоро ты снова станешь моей…
ДАЯНА
— Поставьте вашу подпись здесь и… — перевернул страницу мужчина в деловом костюме, — здесь.
Сжимая серебряную ручку вспотевшими пальцами, я с настоящим трудом вывела последние буквы своей фамилии. Удивительно как быстро у тебя могут забрать то, что принадлежало твоей семье. В восемь часов к нам приехал нотариус, а в половину девятого я сделала ещё один шаг навстречу своей новой жизни.
Казалось, что происходящее было сном.
Сердце сжималось от волнения и страха. Словно я сижу не за столом на кухне, а стою на краю обрыва, пока земля стремительно уходит из-под ног.
Мне столько лет снилось, как я ухожу от этих людей. Столько лет я загадывала одно и то же желание! Но вот этот день настал, и я дрожу словно перепуганный заяц.
Потому что не имею ни малейшего понятия о том, как именно мне теперь жить. Я точно знаю, что мне хочется получить от этой жизни. Но не имею ни малейшего представления о том, как именно буду этого добиваться.
Раньше всё решалось за меня. Мне указывали на нужный путь и я по нему шла. А теперь…. Теперь этот путь следовало выбирать самой. Самой принимать решения и самой нести за них ответственность.
И за моей спиной больше никогда не появится ни Николаса, ни Джеймса, которые бы смогли схватить за шкирку и вытянуть из ямы
— А теперь вы, — протянул Марк Рамос документы сидящему около меня Николасу, возвращая меня в реальность.
— И когда документы вступят в силу? — холодно поинтересовался Ник, ставя подпись уверенной рукой.
И он так красиво это делает, что я не могу отвести от него глаз.
Отглаженная светло-голубая рубашка оттеняет смуглый цвет его кожи. Грубое лицо покрывает аккуратная щетина. А сосредоточенный профиль напоминает доведённую до идеала скульптуру древнегреческого бога.
Когда Ник занимается делами, от него начинает исходить необъяснимая аура власти. Тяжелая и мощная. Подавляющая всю твою волю. Лишающая возможности мыслить здраво. Он кажется таким сильным и уверенным в себе, что у тебя появляется какое-то ненормальное желание превратиться в его домашнего питомца.
Стать маленькой нежной кошечкой. Запрыгнуть к нему на руки и требовать к себе внимания. Хочется, что он тебя гладил и ласкал. Теребил за ушки и скользил грубыми пальцами по нежной шейке, пока ты снова и снова будешь для него мурлыкать, перебирая коготками его светлую рубашку.
Чёрт! Ну почему именно в этот момент я смотрю на него с подобными мыслями? Словно испуганный разум маниакально отсчитывает часы, хватаясь за последнюю возможность сказать мне о том, насколько же хорош этот мужчина…
— Как только я зарегистрирую их в налоговой…. — тянет мужчина каждое своё слово, сосредоточенно проверяя заключенную сделку. — Ну вот и всё, — улыбается он поднимая на нас глаза и бьёт белоснежными листами по кухонному столу, приводя их в порядок. — Поздравляю вас мисс Мейер с удачной продажей Infinity World Development. А вас мистер Прайд, — растягиваются его узкие губы в насмешливой улыбке, — с ещё более удачной покупкой.
— Благодарю, — холодно взглянул на него Прайд, поднимаясь с места. — Зое проводит вас до дверей.
Хотелось бы мне думать, что это всё из-за меня. Что ему, так же как и мне неприятна вся эта ситуация с компанией и ехидством купленного нотариуса. Вот только это фирменное хладнокровие распространилось даже на меня. Принуждая держаться от него на вполне ощутимом расстоянии.
— Собирайся Даяна, через три часа у нас самолёт, — предупредил Ник, не отрываясь от экрана своего телефона. — Луис, как дела с документами? — откачнулся он от кухонного шкафчика, выходя в гостиную.
Мы с Прайдом и Луисом вылетели частным рейсом из Ньюарка. А через семь с половиной часов уже были в Париже. И всё это время Ник занимался сугубо работой.
Перебирал документы. Пересматривал отчёты. Изменял графики. Делал всё, чтобы я даже и не подумала к нему приблизиться.
Впервые я увидела в Нике что-то настоящее. Глубокое. Чистое. Оказалось, что у него на самом деле есть душа. Что он действительно живой человек, а не красивый робот с набором необходимых программ.
И как только это случилось. Как только я прониклась к нему, куда большим, нежели простая симпатия, как он тут же возвёл вокруг себя гигантскую стену безразличия.
От вчерашнего мужчины не осталось и следа. Он не смотрел на меня, не говорил со мной и даже обед пожелал съесть сидя за ноутбуком. Только бы не проводить время в моём обществе.
А ведь наш ночной разговор заставил взглянуть иначе не только на него, но и на себя. А если учитывать ещё и историю Алекса, так я и вовсе не понимала как именно мне теперь вести себя с этим мужчиной.
Я так привыкла винить его во всех своих бедах. Возводить в ранг чистейшего зла, что даже когда Кросс рассказала о поступке моего отца, напрочь отказывалась принимать подобную реальность. Принять то, что он не только заварил всю эту кашу с враждой, но и…
Чёрт! До сих пор не могу произносить это даже в своих мыслях! Наверное, все дети вводят своих родителей в статус небожителей. Любят беззаветно и самоотверженно, даже и не думая о то, что их отношение к нам и отношение ко всем остальным отличаются друг от друга.
Кларк Мейер всегда был хорошим отцом. Добрым. Заботливым. Любящим. И если бы мама не подтвердила слова Алекса, то я ни за что бы не поверила в то, что по его вине погибло столько невинных людей…
Поступок моего отца стал первым, что пошатнуло моё негативное отношение к Нику. А узнав, что когда давно он прошел практически через то же что и я, и вовсе заставило переосмыслить часть своего поведения.
Сейчас я даже самой себе казалась просто глупой, капризной девчонкой, считающей, что ей одной пришлось не сладко. Так сильно зациклилась на себе, что даже и не пыталась понять, а каково во всей этой ситуации Джеймсу.
А ведь он, так же как и я стал жертвой обстоятельств. Вот только злобу свою вымещал не на отце, а на мне. Спасибо Меган, она ведь прекрасно знала, что против Ника ей не пойти, а вот сломать маленькую девочку — это уже проще!
* * *
Когда мы прибыли в Париж, там был уже час ночи. Всё-таки разница в шесть часов даёт о себе знать и как бы много я не спала в самолёте, а ночная столица не вызвала у меня никакого желания продолжать своё бодрствование.
