— Паршиво выглядишь, Ревера, — усмехнулся, делая неторопливый шаг в центр комнаты.
— Но не так паршиво, как твоя репутация, Прайд — вальяжно поднялся Пауль из-за игрального стола, оставляя на нём пару карт. Дорогой костюм сидел как влитой. Чёрные волосы были зачёсаны назад, и, в отличие от своих подчиненных, у него на лице не было ни одной татуировки.
— Думаю, тебе ещё далеко до моей репутации, — слегка запрокинул голову, убирая руки в карманы брюк. — Как минимум, сменить фасон причёски.
В игральной комнате повисла тишина. Четыре пары глаз, включая крупье, наблюдали за нами, словно перед ними открылось видео на ютубе с громким названием: «Лев против Анаконды! Кто одержит победу?!»
— Да пошел ты, пижон насахаренный! — усмехнулся Ревьера, подходя ко мне с разведёнными руками. — Рад видеть тебя, amigo.
— И я тебя, — похлопали мы друг друга по спине.
— Termina el juego sin m, - говорит он через плечо сидящим за столом мужчинам, и мы выходим, направившись в его личный кабинет. — В последние дни я слышу о тебе даже чаще, чем об Асаде.
— Что ж, — окидываю взглядом тёмно-красный интерьёр. — Теперь ты в курсе обратной стороны публичности.
— Это точно. И по какому же вопросу ты ко мне пожаловал? — практически падает он на диван, указывая на ещё один напротив.
— Мне нужны люди, на которых можно скинуть похищение моей подопечной, — присаживаюсь, наблюдая за его ленивыми движениями. — У тебя есть те, которых нужно или можно наказать?
— Хочешь купить у меня собак для отпущения грехов? — усмехается Пауль, достав из кармана металлический доллар.
— Хочу получить их в уплату твоего долга.
— Мои люди дорого стоят, — перекатывает он монету от пальца к пальцу, тараня меня чёрным взглядом. — С учётом моего долга — двадцать за каждого, и любой твой каприз будет исполнен. Они отыграют свою роль так, что никто не усомниться в их причастности.
— Десять, — безразлично отвечаю, не меняясь в лице.
Я знаю, что он постарается выбить из меня как можно больше. Но его люди лишь сброд. И те, кого он мне предложит, не более чем пушечное мясо, которое эта латиноамериканская змея в любом случае пустит в расход за нарушение одного из десятков пунктов устава своей громадной «семьи».
— Восемнадцать.
— Мне нужно около пяти, и я не стану платить за них больше пятидесяти тысяч.
— Пятнадцать, и ты доставляешь мне партию АК-47, - настаивает Пауль, прекрасно зная, что я не продаю зарубежное оружие.
— Если нужны калаши, обращайся к Бурдену. Я слышал, что он вполне удачно доставляет их, даже несмотря на санкции, — закинул ногу на ногу, не сводя с него безразличный взгляд.
Всего за пару минут этот алчный латинос решил списать с себя долг, выводя его в плюс. Наверное, на многих его нажим работал именно так, как тот и планировал: заставляет усомниться в цене предоставляемой услуги, считая, что она стоит куда дороже, чем на самом деле.
— Да я скорее сдохну, чем куплю хотя бы один ствол у этого черномазого нигера! — скрипит он зубами, словно пытаясь вцепиться ими в глотку Бурдена, выгрызая из нее гортань. Серебряный доллар падает с крепко сжатого кулака, и я понимаю, что надавил на то самое место. — И пусть ты и самый расчётливый из всей это своры торговцев, зато самый надёжный.
— Хорошо. Десять за всех и калаши по 650.
— Шестьсот, — настаивает Ревера. — Подкинем монетку? Орёл — 600, решка — 650.
— Я не торгуюсь, Пауль. Десять за пятерых и партия АК-47 по 650. Или моё предложение принимаешь ты, или его примет кто-нибудь другой.
— Что б ты сдох, Николас! — раздраженно протягивает он руку после целой минуты молчаливого размышления.
— И не мечтай.
— Блядь, Прайд, ты лыбишься прямо как злоебучая Санта Муэрте! — кривится Пауль, когда я принимаю его рукопожатие, даже и не думая скрывать довольную улыбку. — Не хочешь отметить заключённый договор? У меня отличная выпивка и просто-таки волшебные девочки. Один раз отведаешь мексиканской киски и уже не захочешь никакой другой.
— Заманчивое предложение, Ривера, — хлопнул его по плечу, — но сегодня я соглашусь только на рюмку текилы. Завтра мои люди передадут тебе десять тысяч за товар и ещё десять, которые ты приложишь к выбранным asnos (прямой перевод «ослам» — в группировках данным термином обозначают людей, которые берут на себя, «тянут» чужую вину/статью/срок). Их нужно будет найти в качестве остатка из предоставленного выкупа. Номера банкнот внесены в систему, так что будет достаточно легко подтвердить их принадлежность. Место удержания и прочие нюансы сообщат при их передаче.
Покончив со встречей, я наконец-то смог поехать домой, чтобы как следует отдохнуть.
«Тридцать один…» — всплыл в мыслях оставшийся срок. Уже остался тридцать один час, за который Пауль должен был организовать мне настолько идеальное прикрытие, чтобы никто даже и не подумал в нём усомниться.
— Ник! — спрыгнула Даяна с высокого стула, спеша ко мне, шлёпая по полу босыми ногами, точно ребёнок навстречу Санте.
С убранными на затылке волосами, из которых торчали две деревянные шпильки с какими-то камешками, и тёмном шелковом халате, она напомнила мне японскую гейшу. Такая красивая, что от одного её вида можно забыть, как именно нужно дышать.
Счастливая улыбка тянет уголки розовых губ, и на щеках появляются небольшие ямочки. Совсем маленькие, но зато настолько обворожительные, словно я нашел то самое Золотое сечение, о котором все мечтают.
Своё собственное. Воплощённое в по-настоящему идеальной женщине. Живой. Любящей. Нежной. Страстной. Родной. Доброй…
И я готов продолжать этот список до бесконечности, потому что рядом с ней я превращаюсь в долбанного поэта, готового воспевать то, как сильно он влюблён!
— Я скучала, — тянется она за поцелуем, и я больше не чувствую усталость, которая ещё несколько минут назад превращала мои мышцы в заржавевшие запчасти.
Даяна закидывает на меня руки, и её губы скользят по моим губам. Она прихватывает их, оттягивает и слегка покусывает, а затем слизывает боль со свежей ранки, заставляя сходить с ума, превращая в настоящего безумца.
— Чь… — останавливает меня, прикладывая к губам тёплый пальчик. — Сначала позволь мне как следует за тобой поухаживать, — отстранилась она, чтобы взять за руку, и сразу же потянула на второй этаж. — Я приготовила для нас самую лучшую ванную на свете. Так что раздевайся и приходи ко мне…
Повернулась ко мне, кокетливо улыбаясь, когда мы наконец-то оказались в спальне. Тонкие пальцы опустились к поясу, и уже через секунду тёмный халат оказался на полу, выставляя Даяну во всей своей красе.
Жадный взгляд скользит по её обнаженному телу, обрисовывая контуры шеи… груди… живота… бёдер… И я практически вижу, как из него начинает сочиться дикий мёд, к которому я прилипаю так же сильно, как и одурманенная пчела.
