- Причина смерти? – прикоснулся к синеватой и плотной, будто парафин коже, поглаживая по тонкому запястью.
Хотя со стороны это наверняка напоминало бездушное прощупывание женщины, которая даже при жизни не имела для него никакого значения. Хотя так ли это было? На самом ли деле ему настолько наплевать на Сабину? На самом ли деле единственное, что его заботило – личное оскорбление?
А если и так? Если, даже сейчас, как бы сильно он не пытался выдавить из себя хоть каплю человечности, в нем не было ничего кроме безразличия.
- Саид… – шумно втянул воздух, всё ещё позволяя ему отступить, мужчина даже не догадывался, что именно заботило Асманова в этот момент. Но не стал наступать на те же грабли. – На данный момент причиной смерти установлено удушение. Но больше тебе смогут сказать только после вскрытия.
- Никакого вскрытия. Она мертва и наплевать на подробности.
- Но, это запрещено, - вклинился в их разговор перепуганный патологоанатом. – Я обязан довести тело до ума.
- До ума? – зарычал Асманов, поворачиваясь к парню с таким выражением на лице, будто собирается скрутить несчастного недоумка в бараний рог. – Значит тебе мало того, что она и так исполосована вдоль и поперёк? Мало, что у неё вся шея сине-зелёная? – схватил его за грудки, дёргая и встряхивая будто мешок с потрохами. – Хочешь расчленить её как сраную курицу? Хочешь один за другим доставать из неё органы и взвешивать прямо как долбаный мясник? Да?!
- Но я должен… – казалось, еще немного и бедный недоумок заплачет или того хуже обмочит штаны.
- Всё нормально, Герман, - положил Алмаханов руку ему на плечо. – Я разрешаю. Саид Леманов свой человек и ему можно доверять.
- Х-хорошо… - сглотнул парень, не выдерживая пожирающего взгляда Асманова.
- А теперь слушай внимательно, - продолжил он держать его за грудки. - Приведи её в порядок. Она должна быть идеальной. И не просто идеальной, а по-настоящему безупречной. Чтобы никто даже и не подумал, что она мертва.
- Х-хорошо… - повторил, кивая, словно китайский болванчик.
Не собираясь больше задерживаться ни единой секунды в этой холодной жестяной банке, Саид разжал кулаки, поспешно выходя в коридор:
- Откуда ты достал этого полудурка? – запалил сигарету, затягиваясь горьким дымом до звучного потрескивания. – Прямиком из учебки?
- Да не трогай ты парня, Асман. Он ещё не вошел в суть вопроса, и не знает, кого нужно слушать.
- Так объясни ему что по чём. У меня нет времени вытирать этому недоумку сопли.
- Объясню, - достал тот пачку, когда они оказались на улице. - Не переживай, в следующий раз такого не будет.
- В следующий раз? – перед глазами тут же появился крохотный труб, лежащей на секционном столе Евы. Такой же растерзанной и синевато-белой. И в тоже время внутри зашевелился крохотный червячок, выгрызая имя Аббаса Гаджиева, – Следующего раза не будет. Я не позволю, - у припаркованного у морга автомобиля толклись его люди, дожидаясь команды, будто стая верных псов, готовых в любой момент накинуться на обидчика его женщины. – И сам возьмусь за расследование.
- Уверен? – приподнял седые брови Алмаханов. – Тогда может всё-таки стоит дать добро, чтобы Сабину осмотрели вдоль и поперёк? Улики ещё никому не помешали.
- По-твоему я собираюсь передать этих ублюдков в суд? У меня на них свои планы и правоохранительная система туда точно не входит. Так что если хочешь помочь, то предоставь мне лучше своих лучших специалистов. Пускай они прошуршат всех, с кем встречалась Сабина последнюю неделю. Начина с той самой секунды, когда её высадили в центре и до того момента, когда её нашли убитой. И особенное внимание уделите Гаджиеву.
- Гаджиеву? – дернулся Алмаханов, выказывая своё недоразумение. – Думаешь он на самом деле решился бы на нечто подобное? Тронуть твою женщину – всё равно, что заведомо подписать себе смертный приговор. А он, хоть и псих, но всё равно не лишен инстинкта самосохранения.
- Не всё так просто, - скривился Асманов, скалясь от отвращения. – У меня есть кое-что, из-за чего он может пойти на любую глупость. Даже на такую.
И пусть на языке Алмаханова тут же начал крутиться вполне логичный вопрос, но мужчина всё равно нашел себе силы выдержать паузу.
- Поделишься информацией? Всё-таки, я совсем не тот человек, в котором стоит сомневаться.
- Уверен, что готов взвалить на себя такую ответственность? Если узнаешь, то обратного пути уже не будет.
- Ева Гаджиева, - всего два слова, но как же, черт побери, кардинально они меняют ситуацию, отправляя всё к чёртовой матери.
- Надеюсь что это шутка и на самом деле ты совсем не трахаешь сестру Аббаса, - даже и не подумал он сдержать своего шока.
- Надейся.
- Блядь, Саид, нет, я, конечно, понимал что ты мужик отчаянный, но даже и не предполагал что настолько!
- Я не знал кто эта девчонка, когда Хасан притащил её ко мне в дом. Но теперь уже поздно.
- Очень поздно, - приподнял он брови, засасывая сигарету. – Да уж, Асман, это же просто пиздец какой-то! Прости, брат, но войны вам теперь точно не избежать.
- Меньше болтовни – больше дела. А о своей жизни я позабочусь сам.
Ева
«Беременна? Беременна? – повторяла уже, наверное, в сотый раз, расхаживая по комнате. Возвращаться в дом Асманова не хотелось, но больше возвращаться было некуда. Только сюда. Только к нему. К отцу её ребёнка. – О господи… Отец моего ребёнка Саид, мать его, Асманов! Мужчина, от которого я собиралась убежать при первой же возможности! А теперь… Что теперь? Теперь я вынашиваю его ребёнка!»
Она сходила с ума.
Металась в своей дорогой коробке не в силах найти выход из сложившейся ситуации.
Не знала рассказывать Асманову о случившемся или нет. Да и вообще, какого хрена этот урод не предпринимал никаких действий, чтобы этого не случилось. Почему не предохранялся и почему её саму не заставил предохраниться?
Она-то думала, что Саид бесплоден, а на практике оказалось, что ему всё равно.
Или нет?
Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Одна сплошная черная дыра без конца и края. И чем дольше Ева оставалась наедине с собственными мыслями, тем сильнее её засасывало.
И можно было спихнуть всё на недоразумение. На ошибку или необоснованные догадки, если бы долбанная Кира не заставила её сделать тест. А затем повторить его трижды!
Трижды, мать её!
И каждый из них показал две красные полоски. Проклятые полоски ставшие её наручниками.
Её цепями! И прутьями!
Ну и что теперь? Что дальше?
Она не понимала должна ли рассказать обо всём Асману или было бы лучше сделать аборт и раз и навсегда избавиться от их ребёнка.
