Казалось, ещё немного и из серебряных глаз посыпятся искры. Его кипение ощущалось настолько же отчётливо и ясно, как если бы на них вылили ушат горячей воды. Странно было даже представить как в этом холодном, сдержанном мужчине могло уживаться столько льда и племени, превращаясь в по-настоящему гремучую смесь.
- Живо уведи её отсюда, Имен.
- Но Саид… - жалостно проскулила девушка, сдуваясь, будто резиновая кукла. – Мы ведь договорил, что мы сходим в театр…
- Ты разочаровала меня, Мелек, и не получишь обещанного подарка. А теперь пошла вон или мне придётся самому выставить тебя отсюда.
Не став произносить ни единого слова, она покорно вышла вон, словно ребёнок которого отправили в угол.
- А ты пойдешь со мной, - повернулся он к Еве, утягивая за собой. – Нужно привести твоё лицо в порядок. Иначе останется шрам.
Подобное заявление лишило её дара речи, заставляя плестись за Асмановым, словно провинившийся ребёнок.
Может, она и не ожидала от него такой заботы, но не могла ей не обрадоваться. Уж лучше так, чем получить от него очередную угрозу. Заведя Еву к себе в спальню, он направился прямиком в ванную, не выпуская её руку до тех пор, пока не подвёл к кожаной банкетке.
- Присаживайся, а я пока приготовлю всё необходимое, - опустился на корточки напротив шкафчика, доставая увесистую аптечку.
- Откуда у тебя всё это? – поинтересовалась, наблюдая, как Саид смачивает полотенце, чтобы смыть с неё кровь.
Тело настолько сильно откликалось на его присутствие, что становилось не по себе.
- На случай если не захочется ехать в больницу, - сухо пояснил Саид, совершенно не отвечая на её вопрос. – Царапина длинная, но не глубокая. Так что зашивать не понадобится, - подошел он настолько близко, что ей снова стало не по себе. Вскинув голову, продолжая удерживать на себе его немыслимое давление, Ева старалась смотреть куда угодно, но только не на стоящего напротив мужчину. Его серые глаза всегда пугали её, пробираясь каким-то первобытным, животным страхом в самые потаённые уголки души. - Сейчас я её обезболю, а уже потом наложу повязку.
- Спасибо, - поблагодарила, совершенно не вникая в значение его слов. Сейчас всё её внимание было приковано к содержимому аптечки.
Кровоостанавливающие, Гипарин, Хлорэтил, Flexall…
Подобное сочетание препаратов встречалось только в аптечках профессиональных бойцов. Она знала это, потому что не раз видела их у своего отца.
- Да уж... хорошо же она тебя стукнула. Сил явно не пожалела, - распылил он по её щеке спрей, замораживая пульсирующую боль. – Если бы я знал, что такое случится, ни за чтобы не позволил ждать меня здесь.
- Так это её ты решил сделать «матерью» наших детей? – заёрзала на банкетке, чувствую себя чертовски неуютно.
В голове всё ещё крутились слова Малек о том, как неприятно от неё пахнет. Да Ева и сама прекрасно понимала, что та была права.
Горький запах подвала и экскрементов преследовал её даже после того, как она выходила из душа. Что уж говорить сейчас, когда она сидела перед Саидом всего через двадцать минут после ухода от Теунова.
- Ещё не решил.
- Не думаю, что она останется довольна случившимся.
- Сейчас меня это мало интересует. И тебя не должно, - выдавил мазь на ватную палочку, осторожно нанося её на порез.
- Почему?
- Потому что уже завтра она приползёт к тебе извинениями. На коленях вымаливая у тебя прощения.
- Не думаю, что ты сможешь принудить к этому такую важную особу.
- Принудить? – усмехнулся Асманов, словно на самом деле не чувствовал исходящий от неё запах. – Она сделает это сама. По собственной доброй воле.
Сама? По собственной доброй воле?
Казалось, Ева ещё никогда в жизни не слышала ничего смешнее.
Даже представить было сложно что вообще может заставить такую заносчивую гордячку как Мелек Шаптукаева просить у неё прощение. И тут в голову пришло то, от чего мгновенно похолодела кровь.
- Не трогай её Саид, пожалуйста!
- Трогать её? – нахмурился Асманов, пытаясь наклеить пластырь.
- Не делай ей больно. Она не виновата, что её вырастили избалованной высокомерной девчонкой, считающей, что все у кого меньше денег чем у неё - простое отрепье.
- Она тебя ударила, а ты просишь, чтобы я не предавал этому значения? – раздраженно проговорил Саид, смотря на Еву как на умалишенную. - Ты что совсем рехнулась? Блаженную из себя корчишь?
- А ты хочешь, чтобы я кричала и требовала её голову себе на блюде?
- Ты или слишком добрая или слишком глупая, - хмыкнул Асманов, собирая аптечку. – И ни то, ни другой не пойдёт тебе на пользу. Так что я бы с куда большим энтузиазмом выполнил твоё желание принести её голову, чем слушать всю эту чушь.
- Моё желание?
- Если у тебя есть что сказать. Говори, - серые глаза блеснули, словно у самого Сатаны, что с минуты на минуту собирается украсть её душу, опуская на самое дно Преисподней. - Не бойся.
- И ты это сделаешь? – с такой надеждой проговорила Ева, чувствуя что ещё немного и сердце вырвется из груди. - Сделаешь то, о чём я тебя попрошу?
- Сделаю, - нетерпеливо отрезал Саид.
Казалось, он ждал от неё чего-то конкретного, заставляя теряться, с трудом подбирать слова.
- Отпусти Теунова. Пожалуйста, Саид. Хватит уже с него мучений. Хватит всех этих издевательств. Отпусти его домой. К жене.
Стоило ей произнести последнее слово, и реальность стала на паузу. Возвышающийся над Евой мужчина сверлил её по-настоящему тяжелым взглядом.
Было видно, как медленно и неторопливо начинает меняться мимика Асманова. Как спокойное, каменное лицо начинает наполняться сначала раздражением, а затем и злостью.
Вдруг стало страшно, что он её ударит. Снова она позволила себе лишнего. Снова пошла наперекор его желаниям меня все порядки и правила.
Так что стоило Асманову шагнуть ей на встречу, как Ева тут же съёжилась, пытаясь испариться из его ванной.
Она ждала от него чего угодно. Взбучки. Трёпки. Побоев. Что схватит её за волосы! Сожмёт челюсть снова - пуская кровь! Угроз и оскорблений, но только не того что произошло в следующую же секунду.
Схватив Еву за запястье, практически удерживая на весу, он кинул её себе на грудь, врезаясь поцелуем в покусанные губы.
Мял… Подавлял… Поглощал своей звериной энергетикой.
Его было так много, что голова начала кружиться от напора. Асманов жалил её своим языком.
Царапал густой щетиной и практически лишал, кислорода в своих горячих, каменных тисках.
И только когда мир уже начал покрываться поволокой со вкусом дорогого коньяка, Асманов оторвался от её губ и, невнятно выругавшись, практически вылетел из ванной, оставляя Еву растерянной и обезоруженной.
