- Дети?... – снова потекли из её глаз слёзы. – Что с ними?...
Стоило задать этот вопрос, как каждая клеточка Асманова напряглась, пропуская через себя электрические разряды.
- Сейчас не время для подобных разговоров. Для начала приди в себя, а уже потом поговорим.
Истощенный, уставший, в помятой, не свежей одежде и длиной, неухоженной бородой, он явно пробыл рядом с ней с самого первого дня. И то, что он не хотел отвечать на её вопросы, заставляло Еву сходить с ума.
- Пожалуйста… Саид… - слова отказывались слетать с пересохших губ, пока её трясло от холода и слабости. - Я должна… что со мной случилось…
Около минуты Асманов буравил Еву тяжелым, испытывающим взглядом, явно не решаясь исполнять её просьбу.
- Тебя накачали лошадиной дозой кроворазжижающих и препаратом стимулирующим выкидыш. Врачам пришлось останавливать его всю ночь. А утром, когда твоё состояние хоть немного нормализовалось, тебя доставили в Москву чтобы сохранить детей.
- С ними всё хорошо? – с надеждой поинтересовалась Ева, хватаясь за его слова словно за спасательный круг.
- Тебя оперировали лучшие врачи столицы, маленькая, но… - было видно, каких усилий ему стоит смотреть на неё без лишних эмоций. Жилистые кулаки вибрировали, на скулах играли желваки, а треск зубов напоминал перемалывающие кости. – Кровотечение оказалось слишком сильным. Лучшие хирурги оперировали тебя семь часов, но у них всё равно не получилось спасти обоих детей. Даже то, что остался только один – уже чудо.
Ева чувствовала, как опухшее сердце врезается в рёбра, наполняя её тело отчаянием. Она потеряла ребёнка. Не знала, хочет ли их или нет, и потому жизнь сделала этот выбор за неё. Она наказала её, оставив только одного малыша…
Поднявшись со своего места, Саид присел около неё, в неуклюжей попытке обнять.
Странно было это признавать, но в его сдержанный, сухих объятиях чувствовалась не зримая поддержка. Он словно говорил: «Я понимаю тебе, маленькая. Знаю, что ты чувствуешь. Знаю как тебе больно. И мы оба попытаемся пережить это».
- Как это случилось?... Кто это сделал?...
- Специалисты прошерстили весь дом. Сняли отпечатки, пересмотрели сделанные записи, но так и не определили, чьих именно это рук. Препараты находились в торте, который тебе принесла Мелек, но я не верю что это на самом деле её рук дело.
- Я тоже… - голос дрожал от сдавленного плача. – Ей были нужны мои дети, чтобы стать твоей женой. Так что она бы ни за что на свете не пошла на такое безумие. Кто-то сделал это её руками. Тот, кто знал, что она едет ко мне.
- Клянусь тебе, Ева, я найду эту мразь, - прорычал Саид, сжимая её в объятиях, словно в любой момент мог взорваться от гнева и ненависти. – И когда это случится, он будет молить меня о смерти.
Глава 33
Следующая неделя казались слишком нормальной, учитывая ситуацию, в которой очутилась Ева. Проплакав первые два дня, она постепенно начала учиться воспринимать каждый день как очередную ступень на пути к выздоровлению.
Анализы, УЗИ, процедуры… С каждым разом она всё больше и больше узнавала о своём теле и ребёнке. И если первые дни угроза срыва всё ещё оставалась достаточно высокой, то к концу недели доктор порадовал Еву скорой выпиской.
Что же до Асманова, то он не оставлял её не на минуту. Превратив больничную палату в гостиничный номер, он проводил с ней каждую свободную минуту, а было их в его распоряжении – более чем достаточно.
Он не заговаривал с ней первым, но стоило ей издать малейший звук или попытаться встать, тут же отрывался от монитора ноутбука, бросаясь на помощь. Провожал до ванной комнаты, помогал принять душ, кормил и даже исполнял роль костыля, когда Еве хотелось немного прогуляться.
В такие моменты Саид напоминал затаившегося хищника. Осторожный и внимательный, он всегда был на стороже, готовый наброситься на каждого кто позволит себе кривой взгляд или неоднозначную улыбку.
В Асманове было слишком много восточной крови. Слишком много звериной энергетики. Так что для Евы не было ничего удивительного, наблюдать как сильно бедные медсёстры теряются рядом с этим хмурым великом со взглядом серийного убийцы.
Когда-то она чувствовала себя так же. Подпадала под влияние его оглушающего магнетизма. Боялась. Терялась. Не знала как себя вести.
А теперь, казалось, только она и может находиться с ним в одном пространстве, не испытывая никакого дискомфорта.
- Сюда, - указывая на скамью, после недолгой прогулки по больничной аллее. Слава богу, на улице всё ещё стояла хорошая погода и, чтобы не замёрзнуть, Еве вполне хватило байкового халата. - Как ты себя чувствуешь? – погладил её по волосам Саид, хотя по ощущение это куда скорее напоминало касание медвежьей лапы. – Живот не болит?
Как бы ни старался Асманов, а у него всё равно очень плохо получалось скрывать внутреннее напряжение. Спина, скулы, глаза, прикосновения – всё указывало на то, какая немыслимая борьба происходила у него внутри. И чем лучше ей становилось, тем неуютнее он себя чувствовал.
Казалось, он стоит на самом краю обрыва, не имея ни малейшего понятия, как именно должен поступить. Спрыгнуть вниз или повернуться лицом к наставленному на него дулу?
- Всё хорошо, - облизнула губы, видя, как рука Асманова снова и снова касается выпуклого кармана, словно проверяя его на содержимое. – Сегодня у меня закончился курс физиотерапии, и доктор отменил кровосжижающие. Результаты УЗИ показали, что у меня наконец-то прекратился тонус, - продублировала то, о чём и так было известно Асманову. – Правда мне всё равно понадобится несколько недель отдыха, перед тем как окончательно пойти на поправку.
- Знаю, - попытался улыбнуться Саид, но вместо этого уголки его губ дрогнули, обнажая белые зубы в подобии оскала. – И поэтому я купил дня нас билеты на Сейшелы. Знаю, ты любишь море.
На следующие несколько секунд Ева выпала из реальности, переваривая его слова, словно что-то противоестественное. В этот короткий момент ей показалось, что этот мужчина на самом деле пытается о ней позаботиться.
И позаботиться не только как о матери его ребёнка, но и о женщине, к которой он не безразличен.
- Мне не нравятся, как они на меня смотрят, - рыкнул Асманов, обводя ледяным взглядом, прогуливающихся, мгновенно приводя её в чувства. – Такое чувство, словно я удерживаю тебя силой. Не люблю за это Москву. У ваших людей слишком предвзятое отношение к тем, кто не похож на них.
- Думаю здесь дело не в твоей национальности, а в том, как ты себя ведёшь.
- И как же я себя веду? – недовольно приподнял бровь, втягивая воздух, словно бык.
- Словно каждый встречный твой враг. И если понадобится, то ты без малейшего труда оторвёшь ему голову.
- После того что с тобой случилось, я готов не только оторвать им головы, но и выдрать сердце из груди. Пока мы не поняли, кто именно решил от тебя избавиться, за тобой могут прийти даже сюда. Мои люди следят за Аббасом, но этот крысёныш сидит тише воды, ниже травы. Да и смерть твоя – последнее, что может прейти к нему в голову. Иначе Гаджиеву не достанется ни копейки отцовского капитала.
