И вдруг замер. В дверях зала появилась она.
Примечание:
* — гулять по райскому саду в поисках диковинных цветов и выбрать шиповник — вольная трактовка восточной поговорки. Шиповник не роза, а нечто дикорастущее, не ценное. Смысл сводится к тому, что гости не в восторге от его выбора невесты.
глава 16
Линдосский что-то лепетал рядом, Норберт не слышал, важно было только то, что видели его глаза. Он смотрел и не мог оторваться. Ярко. До жгучего пламени в груди.
Черное платье?
Когда все остальные дамы в этом зале в салатово-лимонно-голубо-розовом или апельсиновом. Она выделялась моментально.
Простой покрой, немного золотых кружев по краю рукавов в три четверти и умеренного декольте. Золотые украшения, золото волос. Черное с золотым. Тонкая, словно фарфоровая кожа и яркие сапфиры глаз.
Глаза смотрели прямо перед собой. Мимо него.
Девушка вошла в зал, и конечно же, ее заметили. Постепенно общий гомон стих, но тем отчетливее были слышны в наступившей тишине отдельные негромкие реплики.
— Кхммм! Какой цветок тут у тебя, — крякнул, оборачиваясь к Норберту, старый перечник Гийом Сараготский. — Я бы с удовольствием забрал это милое дитя к себе в невестки.
Как раскаленным ножом по его нервам.
— Ты опоздал, — усмехнулся Норберт. — Этот цветок принадлежит мне.
Вышло резко.
Сараготский округлил глаза и уставился на него приоткрыв рот. А Норберт в этот момент видел только ее глаза. Мелькнувшее в них неприятие и протест. От этого горячая ядовитая досада разлилась еще больше. Он снисходительно улыбнулся и проговорил:
— Моя невеста, княжна Изабелла из Савостии.
Уголки губ девушки чуть приподнялись в улыбке, великолепное спокойствие на лице. Реверанс. Она даже не взглянула в его сторону.
— Какой интересный шиповник, — пробормотал его величество Серхио Валезисский, оборачиваясь к неприязненно смотревшей на это все супруге. — Черный
К чертям! Плевать ему было, что там острят его гости. Норберту надо было, чтобы его невеста смотрела на него.
— Будьте любезны, милая, подойдите к нам, — протянул он, вальяжно откинувшись в кресле, и жестом приказал подать еще один стул.
Вот теперь ему достался взгляд. Таким и убить было можно.
***
Не зря Изабелла не хотела идти на прием.
Все в этом зале, даже сновавшие между гостями слуги, таращились на нее как на диковинную зверушку, которая будет их веселить. Словно уже мысленно и зажарили, и приготовились обглодать косточки.
На короля она вовсе не могла смотреть. Глядя, как для нее по его приказу приносят еще один стул, только лишний раз убедилась в том, насколько ей здесь не рады. Он даже этой мелочью заранее не озаботился.
Разговоры и движение в зале возобновились, музыка звучала фоном. Изабелла сдержанно улыбалась, отвечая на идиотские вопросы гостей и не менее идиотские комплименты Карла Линдосского, видимо решившего единолично приударить за ней, пока будущий супруг занимался гостями и демонстрировал снисходительное пренебрежение.
Ее будущий супруг. Его присутствие рядом ощущалось раздражающим огненным сгустком, от которого непреодолимо тянуло отгородиться. Выстроить стену. Но чем выше становилась стена, тем яростнее это пламя рвалось до нее добраться. Наконец она просто закрылась мысленно и стала разглядывать зал.
Знакомые уже лица. Разряженные дамы все так же вертелись поближе к королю, а на нее поглядывали мельком. Быстрые взгляды, Изабелла уловила в них какое-то странное предвкушение. Среди придворных красавиц не было видно той, что вломилась к королю в кабинет. Изебелла мысленно усмехнулась, очевидно, где-нибудь в спальне дожидается своего венценосного любовника.
Который сидит сейчас рядом с ней.
Стало тошно до отвращения. Наверное, в какой-то момент ее чувства все-таки отразились на лице. Потому что Линдосский немедленно спросил:
— Вам плохо, леди Изабелла?
— Ну что вы, — улыбнулась она. — Просто…
— Я знаю! — тут же влез лысый и круглый старикашка Сараготский, кажется, Гийом. — Юная леди просто засиделась. Дамам нужны танцы! Эх, где мои молодые годы? Сын…
И обернулся к своему наследнику.
— Леди обещала танец мне, — раздался неприятно резкий голос.
Ее будущий супруг.
Он ведь даже головы не повернул в их сторону. Норберт Аргантарский сейчас увлеченно беседовал о чем-то с королем Серхио.
— Норберт, ты же обещал уступить мне? — состроил обиженные коровьи глаза герцог Линдосский.
Вот тут он обернулся. До странности злой взгляд и кривая усмешка.
— Хорошо, Карл. Так и быть, уступаю, раз уж обещал.
— Прошу, прекрасная леди, — тут же расплылся в улыбке Карл, приглашая Изабеллу.
А ей вдруг припомнилось, как совсем недавно к ним в Савостию заглядывала труппа бродячих артистов. Она пригласила труппу в замок, порадовать дворню. Там у одного из артистов была дрессированная собачка в такой красивой пестрой юбочке. Собачка исполняла трюки и была гвоздем программы. Сейчас Изабелла чувствовала себя так же.
Но приглашение Линдосского приняла. Потому что это был прекрасный повод незаметно уйти после танца. И гори все тут огнем.
Улыбаться, исполнять фигуры танца и слушать бестолковые комплименты уверенного в своей неотразимости кавалера, все это было легко. Она в очередной раз механически ответила и стала искать взглядом своих спутников. Гриен был занят каким-то спором с одним из советников короля. А Блант стоял поодаль. Изабелла незаметно подала магу знак, что скоро собирается уйти, тот сразу понял и кивнул.
Танец наконец закончился. Она поблагодарила кавалера и с улыбкой, но решительно повернулась к нему спиной. Рядом как раз проходил лакей с подносом, на котором стояли высокие бокалы с игристым вином. Очень кстати. Изабелла взяла с подноса бокал и не спеша двинулась вдоль зала в сторону выхода.
И вдруг на ее пути возникла преграда. Пестрые пышные юбки, глубокие декольте, не трудно было догадаться, что перед ней «розы» Аргантарского двора. Тем более, что она узнала обеих. Видела уже однажды в коридоре при интересных обстоятельствах.
— Леди Изабелла, позвольте представиться, — начала одна с очаровательной улыбкой. — Я леди Коризанда, а это леди Лилиана.
— Очень приятно, — кивнула в ответ Изабелла.
— Как вам нравится при дворе?
— Весьма, — ответила она, отпивая глоточек из бокала и разыскивая взглядом Бланта.
— Ну да, вы же наверняка не привыкли к такому, — со смешком проговорила одна.
— Великолепию, — продолжила другая, изобразив самую лучшую улыбку.
