Букет.
Мужчина резко вздохнул и вышел из оцепенения, словно отмер. Развернулся и пошел к тому самому рапсовому полю, которое они изрядно вытоптали. И стал собирать цветы. Руки у него, конечно, не были к такому привычны, и вся эта растительность от его усердия выдиралась пучками, вместе корнями, комьями земли и травой.
Ничего. Потом он ей лучшие цветы всего мира подарит. Будет дарить каждый день, завалит ее. А сейчас ему нужно было хоть что-то.
Оглядел растрепанный веник, который он надергал, и нахмурился, потому что не тянуло это на букет. Аккуратно оторвал желтые верхушки соцветий. Как-то там затесалась еще дикая ромашка и один колокольчик. Их тоже.
Вышел такой небольшой плотный шарик из полевых цветов, уже лучше. Осталось перевязать его длинной травинкой. Не с первого раза, и не без помощи «волшебных» слов, но… получилось. Букетик со всеми предосторожностями отправился за пазуху. Еще надо было отдать кое-какие распоряжения.
Король Аргантара собрал свой личный отряд. Отборные головорезы, они бились с ним вместе не раз. Они давно уже наблюдали, что с их королем что-то непонятное творится. Плевать. Для его гордости уже было безразлично, считают ли его безумцем собственные бойцы.
Он отпустил отряд.
Здесь больше не с кем биться, и защищать его ни от кого не надо.
А то, что он должен сделать, он должен сделать сам.
— Сир, — попытался возразить, упрямо склонив голову, его офицер.
— Выступайте немедленно. Это приказ.
— Но сир…
Норберт хмыкнул.
— Вы мне не няньки. Оставите мне коня и хватит. Что я не доберусь самостоятельно до Аргантара?
Некоторое облегчение обозначилось на лице у офицера, раз король пошутил, значит, он в порядке. А Норберт мотнул головой в сторону дороги:
— Это приказ.
Много времени закаленным бойцам не потребовалось, и скоро Норберт уже смотрел, как его отряд удаляется от замка. Только пыль летела из-под копыт.
Теперь главное.
Последний взгляд на дорогу.
Потом он развернулся и пошел к замку. Протопал по настилу, остановился у самых ворот. Высокие, оббитые железными полосами. Норберт отошел на несколько шагов и стал сдирать с себя доспехи. Они будут только мешать, движения сковывать.
Сначала на настил с грохотом полетел панцырь, потом все остальное. В самом конце он бережно положил рядом меч. Оставил при себе только два коротких кинжала, для удобства.
А дальше…
***
С каким чувством Изабелла шла на стену!
Досада, обида и злость взвились в ней с новой силой.
Он не смел этого делать, не смел посягать на ее границы! Она же ясно ему сказала, что ненавидит его. Вот и пусть убирался бы к черту в свой Аргантар! Прожила бы как-нибудь…
Но если он сейчас будет выламывать ворота…
Если он посмеет это сделать…
Она его НИКОГДА не простит!
Хотелось заорать:
— Слышишь, ты! Норберт Аргантарский! Если ты только это сделаешь…!!!
Но вокруг были ее люди, на нее смотрели, она хозяйка замка и обязана сохранять спокойствие. И она сохраняла. О, ценой каких титанических усилий она его сохраняла!
Пока добралась до надвратной башни, пока взбежала по лестнице наверх, так накрутила себя, что в тот момент была зла как сто чертей. И искренне его ненавидела.
***
Выбралась наконец, а там толчея, людей много, но все стоят замершие. Какой-то странный шум, она не могла понять его природу.
— Почему никто ничего не предпринимает?! — хотелось ей гаркнуть.
Однако она сдержалась.
Перед ней расступились, Изабелла прошла к парапету. Первый взгляд на лагерь — там пусто. Следующий — вниз. Никого… Только доспехи на деревянном настиле перед воротами.
Ее люди затихли. А снизу шум, сиплое дыхание и странный скрежет.
— Что происходит? — сдерживая ярость, спросила она глухим шепотом. — Почему я ничего не вижу?
— Так вы отсюда не увидите, миледи, — отрапортовал ей стоявший рядом караульный гвардеец. — Это надо снизу смотреть, с земли. или оттуда, где подъемный ворот…
— Что происходит?! — повторила Изабелла
— Так его величество на ворота… — боец осекся, но потом подравнялся и бодро закончил. — Его величество Норберт Аргантарский на ворота лезет.
Когда он это сказал, у Изабеллы в первый момент был ступор.
То есть, этот… Взбирается на ворота ее замка? Сам? Один?
— А где? — не было слов, она просто помахала рукой, показывая на подъездную дорогу.
— Так уехали все, миледи.
Что-то очень странное зашевелилось у нее в груди. Что-то, огромное, прятавшееся внутри за бессильным бешенством. А к ней уже приблизились Блант и Гриен.
— Миледи, — вытаращил на нее глаза старик. — Мы никак не можем атаковать его величество. Он безоружен! И он один. Никакой угрозы… Это было бы неправильно и недипломатично.
А Блант просто смотрел на нее, но так выразительно и многозначительно.
Никакой угрозы? Неправильно?! Хотелось взвыть!
Изабелла закатила глаза. Потом закрыла их и медленно выдохнула. А после улыбнулась одними кончиками губ и выдала:
— Мне безразлично.
И ушла со стены.
***
В башню! И как можно скорее. А он пусть делает, что хочет. Ей безразлично!
глава 46
Она уже спустилась со стены во двор, когда навстречу ей кинулась леди Каргия.
— Миледи Изабелла, голубушка, вот! — Почтенная дама светилась от возбуждения.
— Что это? Зачем? — отдернулась Изабелла.
А дама сунула ей в руку небольшую чугунную сковородку. Такую блестящую, старинную, плоскую, украшенную весьма изящным литьем. В приданом дама хранила ее, что ли?
— Вот, возьмите, миледи! Это может пригодиться! — глаза леди сияли азартом боя.
Ничего не понятно.
Но в тот момент Изабелле было не до того, она сжала гладкую кучку и механически ответила:
— Спасибо.
Леди Каргия кивнула с каким-то особым благоговением, схватила ее за руку двумя своими, сжала и пробормотала:
— Ну, дай Бог!
Дай Бог, подумала Изабелла. Дай ей Бог терпения!
И направилась к себе в башню, не замечая, что так и сжимает в руке сковородку. Поднялась по винтовой лестнице наверх и заперлась в спальне, предварительно выпроводив оттуда Мелиссу.
Спать. А он — пусть вытворяет, что хочет.
