Она не спала, а просто лежала в сумраке, размышляя, что же ей все-таки делать дальше. Вдруг маркиз снова захочет поцеловать ее? Должна ли она проявить твердость и решительно отмести все его попытки? Хватит ли у нее сил на то, чтобы ночь за ночью вести с ним борьбу, чтобы не пустить маркиза в свою комнату и отказать в том неясном для нее, чего он добивается? Чувствуя, что эти вопросы молоточками стучат в ее воспаленном мозгу, она зарылась лицом в подушку.
Когда ей принесли завтрак, она медленно поднялась, самостоятельно оделась и тщательнее, чем обычно, привела себя в порядок. Мелинда понимала, что втайне старается выиграть время. Но потом, когда медлить было уже невозможно, она решительно, хотя и не без внутреннего трепета, вышла из комнаты и спустилась по лестнице вниз.
Она была почти уверена, что найдет маркиза в гостиной, но, как ни странно, его там не оказалось; Мелинда села на диван и вновь попыталась решить, что ей предпринять. Она достала из шкафа книгу, но поняла, что читать сейчас не в состоянии. Девушка чувствовала, что каждый ее нерв напряжен до предела, и единственное, чем она могла заниматься, это напряженно слушать; не раздадутся ли шаги человека, который занимал сейчас все ее мысли.
Внезапно она услышала шум: откуда-то до нее доносились смех и голоса — мужские и женские.
Сначала она просто прислушивалась, но затем, одолеваемая любопытством, подошла к двери в гостиную и открыла ее. Большой зал, казалось, был полон людей. В первый момент Мелинде показалось, что она никого из них не знает, но затем все-таки узнала одно лицо — как раз в ту секунду, когда через парадную дверь в зал вошел маркиз.
Он не мог видеть ее, но у Мелинды при виде маркиза замерло сердце. Он был одет в бриджи для верховой езды, а его цилиндр был лихо сбит набок. В руках у него был хлыст, его сопровождали две собаки.
— Что за вторжение! — медленно проговорил он, когда увидел, как ожидавшая его толпа двинулась ему навстречу. Было трудно понять, рад ли он приезду гостей или же раздражен их внезапным появлением.
— Дрого! Что, черт тебя побери, это значит?
Ты уезжаешь из Лондона, даже не сообщив мне?
Распростертые объятия, приоткрытые губы на хорошеньком личике — без сомнения, Мелинда легко узнала ее.
— Вот уж никак не ожидал увидеть тебя этим утром, Кегля, — сказал маркиз.
— Но ты, надеюсь, рад меня видеть? Ну-ка скажи, что ты вне себя от счастья!
Лицо Кегли было обращено к маркизу, ее алые губы капризно надулись. Почти неосознанно пальцы рук Мелинды сцепились. И тут ее присутствие заметил капитан Вест и, отойдя от камина, где он до этого стоял, проговорил:
— Мелинда, как хорошо, что вы тут! Не очень ли вас утомила вчерашняя поездка?
Он поднес руку девушки к губам, и ей стоило больших усилий ответить ему:
— Нет, благодарю вас, поездка была просто чудесной. Как хорошо было уехать из Лондона!
— Представьте, и мы все того же мнения, — сказал он. — Как раз поэтому Кегля примчалась ко мне ни свет ни заря — я еще глаз толком не успел раскрыть после сна — и настояла на немедленной поездке сюда.
Взгляд капитана Веста был устремлен на лицо Мелинды, и она почувствовала, что своей болтовней он дает ей время собраться и в то же время благородно пытается уберечь ее от зрелища, как Кегля отчаянно кокетничает, стараясь увлечь маркиза.
Надо сказать, Кегля выглядела весьма изысканно в амазонке изумрудно-зеленого цвета, которая делала ее талию фантастически узкой, а кожу белой, как фарфор.
— Тебе все скоро до чертиков наскучит, если ты застрянешь в этой деревне, — продолжала она щебетать своим довольно резким голосом, но маркиз уже освободился из ее цепких рук и приветствовал остальных своих друзей.
Все они были мужчинами — элегантными, беспутными на вид — и держались в высшей степени непринужденно, а когда капитан Вест представлял их Мелинде, приветствовали ее с легким налетом фамильярности, которая привела девушку в недоумение, так как она не могла понять причину такого отношения к себе.
— Черт побери, здорово мы придумали — подбодрить тебя нашим присутствием? — сказала Кегля. — Жервез рассказал нам о твоей утрате, и мы решили, что тебе не пристало сидеть в одиночестве и хандрить, когда у тебя столько приятелей вокруг.
— Хорошая мысль, Кегля, — ответил маркиз с ноткой сарказма в голосе, — но почему столь пышный эскорт?
— А ты считаешь, что я должна была притащить с собой только какую-нибудь дурацкую компаньонку, так что ли? — спросила Кегля и визгливо захохотала. — Не для этого ли бледнолицего создания?
При этих словах она взглянула на Мелинду с открытой враждебностью, да так, что все присутствующие джентльмены в ту же секунду почувствовали себя крайне неуютно, как обычно бывает, когда мужчины являются невольными свидетелями взаимной неприязни женщин друг к другу.
— Может быть, чем-нибудь подкрепимся, Дрого? — быстро вмешался в разговор капитан Вест. — Что касается меня, то я даже не имел времени позавтракать и сейчас ужасно голоден.
— А мне хотелось бы сообщить вам еще кое-что очень интересное, — проговорила Кегля. — Когда мы подкатывали к этому дому, то я подумала про себя, увидев здешний парк: а ведь это чертовски подходящее место для скачек с препятствиями.
— Черт возьми, а ведь она права, господа! — воскликнул один из гостей. — Посмотрите, ступени перед парадной дверью дома могли бы послужить нам первоклассными трибунами: в течение всего состязания мы имели бы возможность наблюдать за соревнующимися всадниками на всем маршруте, не упуская их из виду! Как мы сами до этого не додумались?
— Потому что вы все, джентльмены, настоящие дураки, черт бы вас побрал, вот почему! — ответила Кегля. — Давайте лучше выйдем из дома и отправимся в парк — осмотрим место.
Через парадную дверь Кегля вышла из дома, и все гости последовали за ней. Словно повинуясь необъяснимому порыву, Мелинда также направилась за ними. Джентльмены и две девушки расположились одной группой на лестнице у парадной двери; перед их взором раскинулся парк с огромными деревьями, а слева и справа от него — поля, отделявшиеся низкой изгородью, уходящей вдаль, к лесу.
— Ну вот, видите! — обратилась Кегля к стоящим рядом с ней джентльменам. — Отличнейший маршрут для стипль-чеза, будь я проклята!
— А вы знаете, она права, — сказал капитан Вест. — Когда-нибудь тебе следует попытаться устроить здесь скачки, Дрого!
— А чего ждать? — вызывающе продолжала Кегля. — Я обойду любого из вас. А какой у нас будет заклад? Пятьсот гиней?
— А не слишком ли много, Кегля, — возразил один из джентльменов. — Ты ведь знаешь, что победишь.
— Ну что, струсили? — сказала Кегля презрительно. — Решайтесь, скупые шельмецы! Пятьсот гиней за то, что Сарацин и я обойдем любого из вас на целый локоть!
Надо сказать, у джентльменов был весьма смущенный вид. Никто из них не решался принять вызов. И тогда слабый голосок, который Мелинде показался совсем чужим, проговорил:
