— А кто меня остановит? Ты?
И звериный оскал как ответ.
А волчок все крутился.
Смятые простыни и запах секса, пропитавший каждый уголок спальни. И рыжая голая девчонка там, где прошлой ночью Лешка признавался ей в любви и рассказывал дивную сказку об их будущем.
И не было никакой возможности остановить его — волчок набирал обороты, выжигая внутренности, те, что еще остались живы.
— Почему она молчит? Она ведь должна… — скрюченные пальцы вцепились в рукав халата, но врач сбросил их и убил одним сочуственным взглядом.
Пальцы сжали бокал. Тот с тихим хрустом лопнул и по ладони потекло вино, смешанное с кровью. А прошлое утягивало в воронку. Но Марина не хотела туда. Вернуться, значило снова стать слабой и поверить в любовь. Хватит. Она и так позволила себе слишком многое. А все Туманов, будь он трижды проклят и разорен! Это он взбаламутил то гнилье, что давно осело на дне ее души. Одним своим появлением. Снова влез в ее жизнь. И Марина знала, чего он хочет. Мести. И он нашел самый лучший способ — ее дочь.
— Господи, Марина, у тебя кровь… — мужская рука перехватила ее окровавленное запястье, но Марина выдернула его, резко развернувшись к обнаженному мужчине, с беспокойством всматривающимся в ее лицо.
— Это просто вино, Стас, — и обвила его шею, подавшись к горячему телу, бедром ощущая всю силу его желания. Да, с эрекцией у Стаса проблем не было, как и с членом — единственным, что сейчас могло подарить забвение. А еще Стас умел понимать ее без слов и всегда знал, что ей нужно.
И теперь он не стал тратить время на пустую болтовню. Криво усмехнувшись, развернул ее спиной к себе, прошелся руками по ее набухшим соскам, слегка поигрался, выкручивая то один, то другой почти до боли. До блаженной боли, от которой хотелось громко кричать и просить еще. Требовать. Умолять. Но Марина лишь молча принимала его ласки. Наслаждалась его умелыми пальцами, раскрывающими ее влажные складочки. Короткий довольный смешок пощекотал кожу на шее. Да, она хотела секса. Именно секса: грубого, на грани боли, без слов и обязательств. Тупого траха, позволяющего выпасть из реальности. Забыться, как в пьяном угаре. Утопить в похоти мысли и сшибить, наконец, с ритма неостанавливающийся волчок.
— Хватит баловаться, Стас, — выдохнула она почти зло, когда он ввел пальцы в ее сочащееся соками лоно. — Займись уже, наконец, делом, — она смотрела на его блестящие ее влагой пальцы. Как он растирал ее сок по ее животу, соскам. И как с диким огнем в темных глазах прижал пальцы к своим губам, а после облизал, наслаждаясь, словно слизывал самый вкусный нектар.
Марина почувствовала, как подогнулись колени. Она никогда не позволяла…Никаких оральных ласк, долгих прелюдий. Ничего, что могло бы втянуть ее в новую ловушку. Никакой нежности. Злость вспыхнула в венах, жидким огнем растеклась по венам, смешиваясь с диким желанием наказать этого поганца. Но он понял все по ее глазам и не позволил ей и шага сделать. Толкнул к столу, одним движением уложив животом на стеклянную столешницу и войдя в нее резко и до упора. Марина закусила губу, чтобы не закричать от жгучего удовольствия, натянувшего до предела каждый нерв.
— О нет, Марина, — протянул Стас хрипло в самое ухо, почти вытащив член из нее. Она едва сдержалась, чтобы не податься назад, насаживаясь на его твердую плоть. — Сегодня ты не убежишь от собственных эмоций, — и резко вогнал член, взрывая внутри долго томившийся вулкан. — Сегодня, — говорил, продолжая то выходить из нее, то резко насаживаясь, — я буду любить тебя, пока ты не сорвешь голос от крика. Пока, — он накрутил на кулак ее волосы, запрокинул голову, — не начнешь молить о пощаде, — и обрушился на ее губы.
Он не просто целовал, он трахал ее рот своим языком, глубоко, больно, не прекращая насаживать ее на свой член. А она укусила его, чтобы умерить его пыл. Чтобы не поддаться искушению и не отдаться во власть его умелых рук и требовательных губ. Но еще больше раззадорила. Он завел руки под ее живот, поднял, прижимая к себе спиной. Развернул как куклу, опустошая. И тихий стон сожаления все-таки сорвался с ее губ. Так невыносимо пусто оказалось без него внутри. И…страшно. Потому что она смотрела в сияющие темные глаза, обещающие море удовольствия, и видела в них свой приговор. И она сдалась впервые в жизни, точно зная, что этот вечер станет последним. Потянулась к нему сама. Теперь он был упоительно нежным. Целовал ее шею, грудь, живот. Языком постукивал по клитору, вбирая его в себя, посасывая. Скользил ниже, разводя пальцами набухшие складочки, слизывая сок, как самый чудодейственный нектар, языком проникал внутрь, разжигая огонь, толчками ввинчивающийся туда, где этот мужчина оставлял свой след. Он подводил ее к самой грани и останавливался, удерживая на самом краю. А она дрожала и злилась, бедрами толкаясь ему навстречу, не желая разрывать контакт. Желая получить только одно — свободу. От желания, вибрирующего в каждой клеточке взмокшего тела. От мужчины, что так отчаянно хотел перевернуть ее мир снова и, увы, не мог. От воспоминаний, что больно хлестали по вискам, не позволяя расслабиться, забыться.
— Пожалуйста, — всхлипнула, больше не в силах держать все в себе. Слишком мучительно. — Пожалуйста, Стас…
Он замер, на мгновение перехватив ее взгляд. Он понимал ее без слов и сейчас точно знал, чего на хочет. И он дал ей то, что она просила: себя всего, кончающего в ее содрогающееся в оргазме тело.
Марина одевалась неторопливо. Собиралась с мыслями, не сводя глаз с крепко спящего мужчины. Он был красив: бугрящееся мышцами тело, загорелая кожа, сильные руки, упругая задница. Он был сексуален и полностью устраивал ее в сексе. До сегодняшнего дня. Мальчику захотелось большего. Того, чего она не могла дать ни ему, ни кому-либо другому. Выдуманной для тупых домохозяек, упивающихся сериальными трагедиями, любви.
Марина скрутила волосы в идеальный пучок на затылке, подколола шпильками. Она не понимала, зачем Стасу понадобилось все портить. Им было хорошо вместе ровно настолько, чтобы доверять друг другу. Она никогда не сомневалась в его верности. Настолько, что намеренно тянула время, не желая расставаться с надежным союзником.
Покачала головой, застегивая черную шелковую блузку. Она не могла позволить себе быть слабой. Чулки обняли ноги приятной прохладой. Слишком многое стояло на карте. Марина поправила юбку, обула юбку и, больше не оглядываясь, вышла из собственного кабинета, закрыв за собой дверь на замок.
В приемной было пусто, свет давно погасили и в коридоре. Спустилась по лестнице, привычно пожелала охраннику спокойного дежурства, но уже на выходе задержалась.
— Ночью должно прибыть новое оборудование. Установке не мешать.
Охранник лишь кивнул, не оспаривая приказа генерального директора медицинской корпорации «Сердце».
Уже в машине Марина Владимировна Нежина, заручившись поддержкой нынешнего мэра и главного прокурора города, сделала несколько звонков, давая отмашку на тотальную проверку всей деятельности Алексея Туманова в ее городе. Она знала, что они найдут то, что ей нужно и тогда она с легкостью сотрет Туманова в порошок. Она сделает ход конем как раз тогда, когда он совершенно не подготовлен. Усмехнувшись, ощущая вкус сладкой победы, Марина завела мотор и набрала на сегодня последний номер.
