Синеглазка стояла посреди спальни спиной к нему. Черный атлас платья обнимал ее тело, как перчатка, выставляя напоказ сведенные лопатки, острые плечики и высокую шею с тонкой ниткой жемчуга. Вдоль позвонков скользила молния, расходящаяся разрезом, в котором при большом желании и правильной позе легко можно было разглядеть кружево чулка и того безобразия, что она нацепила под это, ничего не скрывающее платье. Слишком короткое, едва ли доходящее до середины бедра. И она в этом собралась в гости? В дом к менту, где полным-полно мужиков, которые будут пялиться на нее? И лифчик под это платье Синеглазка наверняка не надела.
Острое желание проверить закололо пальцы, и Алекс сжал и разжал их, но легче не стало. И он шагнул к ней. К чему сдерживаться, когда она вся — его? Обнял ладонями ее плечи, напряженные, как камень, погладил, разминая. Айя тихо вздохнула и откинула голову ему на грудь, дразня запахом волос. А он скользнул ладонями по тонким ключицам, медленно опустил их на груди и шумно выдохнул, ощущая призывно торчащие соски. Твою мать! Без лифчика! И уже возбужденная от одной его близости. Охренеть можно, какая она отзывчивая. Каждый раз это заводит его все больше. Осознавать, что она готова для него в любую минуту — нереальный кайф. Почти такой же, как касаться ее. Руками, сжимая ее груди, идеально умещающиеся в его ладонях, созданные специально для его рук. Пальцами, сминая ее платье и щекоча нежную кожу над резинкой чулок. Губами, покусывая ее ушко и ощущая, как срывается в галоп ее пульс. Как она становится мокрой между бедер и как неосознанно толкается ему навстречу в попытке насадиться на его пальцы. А ведь после ее…их общего оргазма минут двадцать прошло, а он уже возбудился так, что штаны едва не рвутся от напряжения. А Синеглазка…казалось, еще немного и она трахнет себя его пальцами. Похоже, его девочка дорвалась до сладкого, распробовала и конкретно подсела. Довольная улыбка тронула его губы, а палец юркнул в горячую влагу, вырывая из Айи гортанный стон.
— Нравится? — лаская дыханием ее шею.
Айя слабо кивнула, закусив губу. А он добавил еще один палец, медленно кружа внутри своей девочки. Растягивая.
— Не слышу ответ, — настаивал он, убрав пальцы.
— Да, — выдохнула, чуть не плача, и двинулась вслед за его ладонью. Алекс тихо рассмеялся, снова погружая пальцы в ее мокрую глубину. И снова ему наградой стал этот сумасшедший стон, бьющий раскаленным удовольствием по его члену. Задрать бы к дьяволу это платье, нагнуть ее и ворваться в ее мягкое тело. Заставить кричать под ним. Биться в оргазме с его именем на губах. И ощущать, как она обнимает его член своими половыми губками, сжимая и забирая у него все без остатка.
— А тебе… — сквозь туман вожделения донесся срывающийся шепот Айи, — тебе нравится?
— Ты даже не представляешь, насколько, девочка моя. Я хочу тебя так, что, боюсь, еще пара минут, и мы точно никуда не пойдем, — в ответ на его слова Айя тихо ойкнула и попыталась отстраниться, но Алекс быстрее задвигал пальцами, тараня ее плоть, не позволяя сбежать. — Мало того, мы из спальни не выйдем в ближайшие дня два.
— Тогда…тогда… — зашептала, срываясь на стоны. Запустила пальцы ему в волосы, сжала, потянула. Алекс зарычал, не останавливая свою игру. Изучая пальцами ее изнутри, сжимая, поглаживая. Теребя и выкручивая ее твердую горошину соска, наконец, стянув с груди платье. А у самого член рвался из брюк, подрагивал.
— Тогда что, Синеглазка? — сдавил костяшками пальцев сосок, потянул. Айя вскрикнула, выгибаясь и едва не вырвав клок его волос. — Ох, не так сильно, Синеглазка… — прохрипел он, ощущая, как жар плавит его тело. и он точно рехнется, если сейчас не почувствует ее всю кожа к коже. Одежда мешала, душила, не позволяла ему прижиматься к ней так, как хотелось, впечатывая в себя, пропитывая ее своим запахом, как самый обычный самец, утверждающий права на свою самку. И ему это чертовски нравилось! Вот так дико, на одних инстинктах. Так, как никогда еще не было. До Синеглазки.
— Нужно…нужно остановиться, — сквозь стоны все-таки выдавила Айя, а сама продолжала насаживаться на его пальцы, натянув до предела все его нервные окончания.
— Уверена? — давая ей право выбора.
— Нет, — и даже головой замотала, но решительно перехватила руку Алекса, рвано выдохнула, выпустив из плена и его волосы.
— Ладно, — уткнувшись носом в пахнущую карамелью шею, буркнул Алекс. Холодный душ сейчас бы не повредил. — Но у меня есть условие.
Она развернулась так резко, что Алекс покачнулся вперед. И замер, пригвожденный ее видом. Раскрасневшаяся, с выбившимися из прически локонами она вся дышала страстью. Маленькая аккуратная грудь лежала поверх сдернутого лифа и призывно смотрела на него тугими горошинами сосков. Платье сбилось на талии, обнажая ее всю, блестящую собственными соками. Дистиллированная похоть. Хоть сейчас бери и запечатывай в ампулы для инъекций особо озабоченным, вроде него.
— Условие? — она удивленно моргнула, проследила за его взглядом, но даже не попыталась что-либо исправить. Умная девочка. Такая она настоящая и только его. Только для него. — Какое еще условие? — скрестила руки под грудью, давая Алексу шикарную возможность залипнуть на ней, как прыщавому подростку, впервые увидевшему голую девчонку.
— Сними к черту это безобразие, — с трудом перевел взгляд на ее вытянувшееся в изумлении личико.
— А…
— А то затрахаю до потери сознания, — оборвал он, плотоядно ухмыльнувшись.
Сказанное подействовало на Синеглазку: она залилась румянцем, стыдливо прикрыла руками обнаженные груди, свела ноги и отступила к окну в одном-единственном желании спрятаться от него. Алекс покачал головой, шагнул к ней. Медленно коснулся ее алой от румянца щеки.
— Не нужно меня бояться, Айя, — тихо, сдерживая рвущееся на волю желание. — Я никогда не причиню тебе боль. Только не тебе, слышишь?
Она слабо кивнула, не поднимая глаз.
— И прекращай меня стесняться, — приподнял ее лицо за подбородок, ища ее взгляд. — Ты — моя жена. И я хочу тебя. Хочу быть в тебе. Ласкать тебя. Хочу смотреть на тебя, потому что ты прекрасна.
Ему казалось, что нельзя покраснеть еще больше. Ошибся. Наверное, даже кончики волос стыдливо зарумянились после его слов. Улыбнулся. Отвел ее руки. Ладонями обнял ее упругие груди, балдея от их идеального размера и тяжести. Айя тихо вздохнула. Закусив губу, она неотрывно смотрела, как он покачивает ее груди, как большими пальцами поглаживает темные соски.
— Тебе правда нравится? — спросила сиплым голосом.
— Что именно, Синеглазка?
— Моя…ох…моя грудь, — сглотнув, выдохнула.
Алекс с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться ее наивному вопросу. Разве она не видит, как у него крышу рвет от одного ее вида голой?
— Лекс…
— Девочка моя… — прикрыл глаза, балансируя на самой грани. Еще немного и черта с два она его остановит. И тогда о друзьях можно будет забыть. А он обещал. Обещал вытряхнуть свою Синеглазку из кошмаров. Ее пальчики коснулись его скулы, мучительно медленно оглаживая. Ее глаза стали чернильными, вспыхнули жаждой. А признание вышибло почву из-под ног.
