Рвано выдыхаю, закутываюсь в простыню и выхожу через раскрытую стеклянную дверь. Подкрадываюсь на цыпочках и обнимаю Тима за талию.
— Привет, - он целует мою ладошку.
Кожа покрывается мурашками от прикосновения его губ и чего-то холодного. Снова перчатки. Вздыхаю разочарованно. Вот же упрямец. Говорила же, что мне плевать на его шрамы. Я с ума сходила от его рук, чуть шершавых, дарящих сладкое удовольствие.
— Привет, — хрипло отвечаю, прижавшись щекой к его широкой спине.
— Кофе хочешь? — спрашивает, не оборачиваясь.
— Если твой, то хочу, — улыбаюсь.
Тимур варил отменный кофе из марокканских зерен, которые ему привозил какой-то партнер или знакомый. Или Тимур сам привозил – я уже и не помню, да и не суть важно. Важнее, что я помню – его кофе божественен.
— Тогда ты одевайся, а я пока сварю тебе кофе.
— Тим? – напрягаюсь. — В чем дело? Я…- вздыхаю, отступаю от него. — Что-то с Юлей?
— Нет. Руслан звонил. Они добрались нормально. Все хорошо.
— Тогда что? Что не так? Ты…ты что, жалеешь? Ты…
Горло перехватывает и едва слышно всхлипываю. Слезы жгут глаза. Какая же дура. Идиотка. Сочинила себе очередную сказку о счастливом воссоединении. Повелась на слова любви. Дура, что тут скажешь. Чуть слышно выругалась.
— Глупая Русалка, — усмехается Тимур и оборачивается. Берет мое лицо в ладони, затянутые перчатками, и целует в нос. — Ну что ты уже себе напридумывала, а? Все было чудесно. И я бы с удовольствием повторил, но нам нужно серьезно поговорить. А твой вид, — он скользит взглядом по моему завернутому в простыню телу, — меня отвлекает. Вот только… — он принюхивается. Накручивает на палец прядь волос и отпускает. И она тут же спружинивает, смешной кудряшкой падает на щеку. Я озадаченно наблюдаю за его действиями. — Ты отвратительно пахнешь, — он кривится, а я бью его кулаком в плечо. Он притворно охает.
— Тогда это ты отвратительно пахнешь, — парирую, скинув простыню. — Потому что я вся пропахла тобой.
Подмигнув улыбающемуся Тиму, распушиваю волосы и возвращаюсь в гостиную, чтобы оттуда сбежать в душ.
Глава 23 Тим.
Тимур тихо смеется ей вслед. А еще утром хотелось хорошенько встряхнуть ее и наорать так, чтобы мозги встали на место. Десять лет прошло, а ведь не повзрослела ничерта. И жизнь, бившая ее не единожды, ничему не научила.
Буквально за полчаса до ее появления у дома Тимура, позвонил Глеб.
— Нарыл что-то? – без приветствия спросил Тимур. Глеб был одним из лучших частных сыщиков в стране и сейчас помогал Алексу найти того, кто заказал его убить.
— Пока нет, — ответил Глеб, — но ребята работают. Я по другому делу.
— Слушаю.
— Ко мне тут твоя жена приходила.
— Жена? — он не сразу сообразил, о ком речь, а когда понял – выматерился от души. — И по какому поводу? — злость медведем-шатуном бродила в крови, оттесняя страх, странный, иррациональный. И ладонь неприятно закололо. Тимур потер ее о ребро раковины. Помогало слабо, но хоть что-то. Где-то в глубине дома щебетала Юлька и ржал в голос Руслан, скрадывая зябкое ощущение опасности.
— Следят за ней, Тимур. Малышев, однокашник мой, покатался за ней. Долго катался, Тимур. Но хвост выцепил.
— Кто? — и сам удивился, что голос осип.
— Пап, я на улицу, — появилась в пороге улыбающаяся Юлька. — С Майкой поболтаю.
Тимур кивнул, автоматом отмечая, что Майя Шульц – лучшая подруга Юли. А у самого в голове другие мысли. Значит, слежку сама обнаружила, раз к сыщику подалась. Умница. Но…она не пришла к Игнату. Почему? Испугалась? Или опять решила все за всех: против кого воевать и какими средствами?
— В том и дело, что непонятно, — вздохнул Глеб устало. — Сам понимаешь, трогать их мы побоялись, мало ли что. Но могу сказать точно, что это не Игнат. Его мы сразу проверили, вдруг приглядывает за подругой. Но нет, не он. Я инфу всю Асе отдал. Могу и тебе кинуть.
— Давай, — устало растер лицо разболевшейся ладонью. — Давно приходила?
— Вчера была вечером. И еще, Тим, думаю, к тебе придет.
Усмехнулся. Это вряд ли. К кому угодно, но не к нему. Он же шакал и убийца. А она – правильная девочка и просить помощи у такого, как Тимур – не станет. И ярость дикая подняла голову и взвыла.
— С чего такие мысли? — сжав кулак, глуша в себе ненужные эмоции. Ему о дочери надо подумать, обезопасить ее от себя. А он об этой идиотке переживает, которая снова решила сунуть голову в пасть дракона.
— На живца она решила ловить своего преследователя, — в усталом голосе Рощина прорезалась сталь. Не одобрял он решения Русалки, но остановить ее не мог.
— А живцом, стало быть, себя сделала, да?
— Угу.
Значит, точно придет. Теперь Тимур не сомневался. С таким предложением только к нему.
— Я тебе и координаты Малышева скинул. Он в курсе. Я бы и сам, но уж больно у твоего друга дело стремное. Не хочется отвлекаться. Но тебя предупредил.
— Спасибо, Глеб. Будут новости – звони.
Когда пришел молочник, Тимур как раз закончил изучать присланные Глебом материалы расследования. Сложить два и два оказалось несложно. Не поверил Погодин в спектакль Тимура и снова нашел его слабое место. Правда есть еще один вариант, который стоит проверить: отец Русалки, «отдыхающий» на зоне за убийство семьи Тимура и Игната.
Каким образом Игнату удалось добиться правосудия – одному Богу известно. Только после того, как Гурина посадили – Игнат сменил место работы и теперь впахивал обычным участковым. Алекс утверждает, что Игната все устраивает. К тому же, своих связей он не растерял, просто свалил по-тихому, чтобы не мозолить глаза начальству.
Один Крутов знал, что друг просто устал от вечной погони и свиста пуль, но и без работы не мог, вот и выбрал наиболее спокойную по его мнению.
Вот он Игнату и предложит проверить версию с Гуриным. И хоть Тимур чуял, что Гурин ни при чем хотя бы потому, что не осталось у него на воле таких «подвязок» да и причин для слежки спустя столько лет Тимур не находил. Но и сбрасывать старика со счетов нельзя. А Игнату все равно придется рассказать.
С такими мыслями он и вышел к молочнику. И когда расплатился с мальчишкой, что-то словно ударило под дых. Дыхание сбилось. Он вздернул голову, взглядом ища опасность, а увидел ее. Стройная, в белой рубашке, раздуваемой ветром и черных брюках, она выглядела фарфоровой куклой. Хрупкая, миниатюрная с огнем в янтарных глазах и солнцем в рыжих волосах до самой попы. Он сглотнул, взглядом ощупывая ее с ног до головы, вспоминая.
А когда она глубоко вздохнула, отчего рубашка натянулась, обтянув небольшие грудки, его накрыло так, что самому страшно стало.
