Майор резко поднимается, упирается кулаками в металлическую столешницу и с не меньшей злостью отвечает:
— С тех пор, как Руслан спас мою сестру.
— Майор, — предостерегает Руслан и его голос сейчас опаснее любого оружия. Он сам опаснее.
Но Роднянский не был бы тем, кем стал, если бы боялся таких голосов. Сколько он их переслушал на своей собачей работе — не сосчитать.
И он говорит то, что рвет реальность на ошметки.
— Полине поставили диагноз семь лет назад. Сначала спасала терапия, потом лекарства становились дороже, дозировка больше. А три года назад ей вынесли смертный приговор: пересадка сердца. Времени не было. Погодин обещал все уладить, а потом…
Майор замолкает, а я смотрю только на Руслана, замершего ко мне спиной. И я вижу, как напряглись мышцы под тканью рубашки.
— Три года назад Руслан нашел донора Польке. А я не стал спрашивать, откуда. Поэтому, когда он попросил об услуге, я...
— Что? — перебиваю майора, и сердце лопается по швам. — Что ты сказал? — и голос подводит, трескается, как сердце. Больно. Почему так больно? — Что он сейчас такое говорит, Рус?
Делаю шаг к Руслану, но колени дрожат, и я медленно оседаю на стул. Все кажется сплошным бредом. Он спас от смерти родственницу человека, что угробил Славку и сломал жизнь ему самому. Это Кирилл Погодин организовал изнасилование сестры Руса, подставил Вадима Гурина и убил ту девушку, в чьей смерти обвинили Руслана. А Рус подарил жизнь сестре жены Погодина. Девочке, из-за которой Погодин чуть не вырезал сердце Аське, жене лучшего друга моего брата.
Как? Что не так с этим мужчиной?
— Просто подпиши эти документы, Саша, и уезжай, — почти шепотом говорит Роднянский, выдергивая меня из размышлений. — Оба уезжайте и начните все сначала, — криво улыбаюсь. Какой дельный совет, а самое главное, как «вовремя». Впрочем, как все в моей «правильной» жизни.
Михаил уходит, но уже в пороге я спрашиваю:
— Полина…она в порядке?
Вдруг становится важным знать, что у Руслана все получилось.
— Ей исполнилось девятнадцать три дня назад, — расцветает улыбкой майор. — И она души не чает в своем крестном.
— Ты общаешься с ней? — спрашиваю через долгие мгновения после ухода Роднянского. — Зачем? Она же…
— Дети не должны отвечать за грехи их родителей.
И мне почему-то кажется, что он имеет в виду совершенно иное. Но я настолько потрясена рассказом майора, что не думаю об этом, не анализирую. Устала, наверное. А еще за эти недели я поняла, что мне не спрятаться от моего прошлого, не спастись от все разрушающего притяжения по имени Руслан Огнев.
— А мне говорили, что донора нашел Тимур, — говорю, вдруг вспомнив рассказ Аси об этом деле. Она искренне верила, что Крутов поступил благородно, спася девочку.
— Так и есть, — соглашается Руслан, — официально. Кто я, а кто Сварог, — я слышу насмешку в его словах. — Ему гораздо легче стать спасителем. Вот только это бремя оказалось слишком тяжелым, пришлось переложить его на мои вседержащие плечи.
— Смеешься, — протягиваю, вытянув перед собой ноги. Мышцы все еще подрагивают от слабости, но уже легче. — Это хорошо.
— Думаешь?
— Уверена.
— Знаешь, — говорит он неожиданно сипло, по-прежнему рассматривая серую стену допросной, — я мог бы тебя заставить. Пригрозить сломать карьеру твоему Корзину, например. Это даже не сложно, всего несколько удачных переломов пальцев и он больше никогда...
— Не нужно, Руслан, — говорю тихо, смотря в его напряжённую спину. — Я и без угроз сделаю все, что скажешь.
И пойду за тобой хоть в рай, хоть в ад. Только позови. Но он молчит. Опускает голову, зарывая пальцы в темные волосы. И этот жест...такой странный, такой непохожий на того Руслана, которого я помню. Как и слова. Он ведь и правда может сломать кого угодно. Ему бы хватило только намекнуть о такой вероятности и я даже чистосердечное подпишу, потому что виновата перед Сережкой и потому что моя любовь оказалась иллюзией. Но он не угрожает, а как будто...просит. И это так страшно. Словно зеркало на мгновение треснуло, и я увидела настоящего Огнева, а не его мертвое отражение.
— С чего вдруг такая покорность? — холодно, и лёд в его темных глазах выжигает дыры в груди. Но я не собираюсь выворачивать наизнанку душу перед этим совершенно чужим человеком, который сейчас смотрит на меня, скрестив на груди руки, и ждет ответа.. Не перед ним. И врать тоже не хочу.
— Просто я твоя должница, Руслан, — отделываюсь полуправдой, хотя по лицу вижу: его не устраивает такой ответ, но он принимает его коротким кивком. И ждет, когда я возьму ручку, раскрою папку и…
Передо мной стандартные документы о расторжении брака. Дыхание сбивается и боль звенит в ушах дикой какофонией — на последней странице стоит подпись Корзина. Сглатываю. Я не стану спрашивать, как Руслану это удалось. Я не хочу знать, уверенная, что правда мне не понравится. Я просто подписываю. Так я за пару минут развелась и снова вышла замуж, только на этот раз мне все-таки придется сменить отцовскую фамилию.
Александра Огнева звучит ничем не хуже. А я просто научусь ему доверять.
— Все, — выдыхаю, захлопнув папку.
— Тогда пошли, — забирает документы, подходит к двери, громким стуком вызывает охранника, бросает несколько коротких фраз, тот коротко кивает и выпускает нас.
— Вот так просто? — усмехаюсь, вдыхая пропахший дождем июньский воздух.
— Тебе нужно забрать вещи? — спрашивает неожиданно тихо, как всегда проигнорировав мой вопрос. И мысль о том, что вся эта подстава — его работа — не кажется такой уж нереальной. Но я пообещала себе доверять своему мужу. Муж...надо же. Никогда не думала, что выйду замуж за Руслана. Никогда не представляла его отцом своих детей, даже когда он дарил мне нереальное удовольствие. Даже когда это все-таки стало правдой...
Руслан стоит в шаге от меня, одна рука в кармане брюк, в другой зажата сигарета. Его полноватые губы обнимают фильтр, втягивают никотин, чтобы спустя удар сердца выпустить облако дыма. Шумно втягиваю носом воздух, в котором потерялось его дыхание, и тут же ощущаю на себе цепкий взгляд. Ловлю его, не отпускаю. И делаю то, что не должна ни при каких обстоятельствах. Особенно сейчас, когда между нами столько боли и тайн. Я перехватываю его запястье, делаю затяжку его сигаретой и выдыхаю дым в его приоткрытые губы, разделяя на двоих одно дыхание.
Глава десятая: Леся
Давай сыграем в любовь...
Сыграем просто без правил…
Дмитрий Колдун «Давай сыграем в любовь»
Я знаю, что происходит. Так было всегда, стоило Огневу появиться на горизонте моей жизни. Он просто входил, пинком открывая двери, нагло, словно у него одного имелись ключи от моего сердца, одним взглядом разгоняя всех, кто мог быть рядом со мной. Неудивительно, что в моей жизни не было ни одного другого мужчины, кроме него. До Сергея. Я отрываюсь от его твердых губ, облизываю свои, запоминая его вкус: дыма и мандарин. Такой неожиданный вкус с ноткой чего—то мужского, дерзкого. Такой...порочный, что голова идёт кругом. Вцепляюсь пальцами в его твердые плечи и только тогда чувствую его горячую ладонь на талии.
