За воспоминаниями, струящимися в голове, как серая лента шоссе, не замечаю, как подъезжаю к дому Алины. Объезжаю дом со стороны, откуда Алина меня не увидит. Заодно прощупываю почву. Но кроме Лелика, сменившего Василия, нет никого, кто мог бы следить за девчонкой. Если конечно, Василий не сдал меня с потрохами, тогда в квартире я найду уже остывший труп.
Паркую «сапсан» в соседнем дворе, прогулочным шагом иду к Лелику, попутно осматриваясь. На детской площадке сидят две девушки с колясками и о чем-то болтают, из подъезда дома выходят двое подростков и уходят в сторону автобусной остановки. Кое-где просыпаются жители: мужик курит на балконе, барышня в деловом костюме кого-то костерит по телефону совсем не женственно, а потом остервенено пытается открыть дверцу машины и удается у нее не с первого раза, еще одна девушка возвращается с пробежки, а за углом на меня чуть не налетает старик с болонкой на поводке. Обычные люди. Обычная суета. Ничего подозрительного. И я облегченно выдыхаю, садясь к Лелику в машину.
— Как Плаха? — сходу спрашивает Лелик.
— Жить будет, — короткий ответ и облегченный выдох друга, теперь я не сомневаюсь. Но все равно избавляю Лелика от подробностей. — А как наша девочка?
— Из дома не выходила. К ней тоже никто не приходил, — Лелик кивает на маленький монитор, где Алина пьет кофе. Светлые волосы стянуты в хвост, на кукольном лице – никакого макияжа, а под тонким халатиком – красивое загорелое тело. Демонстрировала, пытаясь меня соблазнить. Вот только сейчас она выглядит уставшей, словно сбросила маску. И это странно. — Красивая, — протягивает Лелик. — Жаль, что сука, — добавляет со вздохом.
— Она профессионалка и за свою работу получает хорошие деньги, — смотрю в окно, раздумывая, как правильно поступить. Странно, что Загорский с таким осведомителем у меня под боком, не убрал Алину. Она ведь свидетельница, да еще какая. Надоело играть? Или и в его игре что-то пошло не так? Гадать бесполезное занятие. Остается идти к Алине и разговаривать. Выдыхаю, приняв решение. Но сперва звоню сестре.
— Все в порядке, братишка, — без приветствия отвечает Карина. — Маша завтракает. Дать трубку?
— Если она хочет, — и задерживаю дыхание, слушая далекие голоса.
— Привет, — звонкий голосок в трубке.
— Привет, — и улыбка растягивает губы. — Как спалось? Кошмары не снились?
— Нет, все хорошо. Только…
Молчу, ощущая, как пульс барабанит в висках.
— Ты когда приедешь?
— Скоро, мышка, уже скоро.
— И маму привези, ладно? Я соскучилась.
— Все будет в лучшем виде.
— Это круто. А то здесь такая скука, сбрендить можно.
И я не сдерживаюсь, смеюсь глухо. Слышу возмущение Карины. Задела Машка сестрицу за живое. Зная Карину – та теперь не успокоится, пока не уморит Машку весельем. Выдыхаю. Вот и славно – хоть у кого-то будет хороший день.
— Все, братец, — фыркает Карина. — Нам некогда, мы пошли веселиться. Сейчас я этой занозе устрою. Скучно ей, видите ли.
— Веселитесь, только, Карин. Вы дома порезвитесь сегодня, ладно?
Она соглашается без лишних вопросов. Вот и славно. У нее квартира под такой охраной, что даже муха не пролетит незамеченной. И я могу быть спокоен.
— Крис, — зовет Карина тихо. На заднем фоне слышится смех Машки. — Береги себя.
— Слушаюсь, мэм, — и отключаюсь под недовольное фырканье сестры.
— Ну что, идем? — Лелик осторожно трогает плечо.
Качаю головой.
— Нет, Ром, я сам.
Друг пытается возмутиться, но я осекаю его.
— Я должен быть уверен, что за моей спиной – друг.
Неизвестно, что может выкинуть Загорский.
Лелик кивает понимающе, а я выбираюсь из машины.
Лелик появился в моей жизни на первой гонке. Меня тогда, борзого и наглого новичка, подрезали на треке. И Лелик, лидер и звезда компании, отдал свою безоговорочную победу другому, потому что вернулся помочь мне. И пока я валялся в больничке с переломом ноги, Лелик собрал мой разбитый байк и тренировал после, пытаясь загнать в узду мою борзость.
Усмехаюсь, поднимаясь по лестнице на нужный этаж.
Ничерта у него не вышло. Но по его словам я стал легендой мотоциклетных гонок. А потом Катька выкупила у него его любимого «сапсана», которого он холил и лелеял, и подарила мне через Плаху. А я узнал об этом уже когда увяз в бизнесе Ямпольского. Лелик и проболтался, когда мы отмечали его юбилей. В тот вечер я приехал к Катьке пьяный вдрызг. В тот вечер я разгромил ее квартиру, а она наблюдала за мной насмешливо и даже не пыталась остановить. А я ругался на нее, злился и сам не понимал, за что. А когда поостыл, она затолкала меня в холодный душ, а потом отпаивала обжигающим кофе, который держала специально для меня, потому что сама пила только чай.
— Вообще, — говорил я задумчиво, — я спасибо хотел сказать.
Катя изогнула бровь, обвела задумчивым взглядом погром и кивнула.
— Ну я так и поняла, да.
И заливисто рассмеялась. Мы хохотали до колик в животе, а потом вместе наводили порядок. У меня получалось с трудом, и после меня оставалось еще больше бардака, и Катя все пыталась спровадить меня спать. Но я упирался, и тогда она сдалась и легла вместе со мной на единственно уцелевшей кровати в спальне. А утром она заявила, что переезжает ко мне, пока я буду ремонтировать ее квартиру.
Останавливаюсь у темной двери и нажимаю на звонок. Алина открывает почти сразу, как будто стояла под дверью в ожидании.
— О, женишок заявился, — улыбается, — ну проходи, — и приглашает жестом, пропускает, слегка качнувшись с пятки на носок.
Квартира-студия, переделанная из обычной «хрущевки». Светлая и пустая. Смотрю в спину хозяйки, замершей у большого окна.
— Думаешь, обыграть его? — спрашивает, побарабанив ноготками по стеклу. — Ты сможешь, — сама же и отвечает. А я молчу. Слушаю. И жду.
Мы встретились уже в Копенгагене после того, как я вытащил Катю. Она не пыталась понравиться, сразу перешла к делу. Мы подписали контракт и принялись изображать перед всем миром счастливейшую пару. Каждый мой день был спланирован до мелочей. А Загорский молчал все время, лишь периодически раздавал приказы, с кем встречаться, а с кем нет, с кем подписывать контракт, а с кем разорвать сделку раз и навсегда, и напоминал через Алину о своей пленнице. О Кате он молчал. И я не поддерживал никакой связи с запертой в частной клинике Катериной. За ней присматривал старый знакомый Вовка, пристроенный там санитаром. А потом она сбежала, не без помощи сердобольного Вовки, за что и получил по первое число. Она сбежала и до одури меня напугала, так, что я как идиот рискнул всем и прилетел к Плахе.
— Что ты хочешь от меня? — спрашивает Алина. — Я не знаю, где Загорский.
