— Какого хрена у тебя выключен телефон?! — рычит друг. — Час до тебя дозвониться не могу.
— Черт! — достаю трубу из кармана. Отключил перед операцией и забыл. С дисплея на меня смотрит моя Незабудка. А в пропущенных — Тоха и Валентина Ивановна. Пульс срывается в аритмию. Что за ерунда? — На операции был, забыл включить, — поясняю свое молчание.
— Уже неважно, — отмахивается Тоха на том конце связи.
— Мне надо перезвонить в центр. Осипова звонила.
— Потом, — перебивает друг. — Слушай сюда. Мы нашли Дмитрия. Он в частной клинике. Забрать его оттуда никак не получится, потому что клиника почти режимный объект. Шерлок наш ищет подходы, но пока безуспешно. Но парень в порядке.
— Узнали, что с ним?
— Да. У них все компьютезировано и хакнуть их базу не составило труда. Карта уже у тебя на почте.
— Нужно сообщить Кире.
— Она знает.
— Молодец, что сказал ей.
— Я не говорил, — огорошивает Тоха. Перевожу взгляд на не менее удивленного Кота. — Два часа назад она сама приехала в клинику.
— Как интересно, — криво ухмыляюсь. Неужели Кот был прав и все это лишь игра?
— И еще… — слышу, как Тоха тихо ругается прежде, чем: — Она приехала не одна.
— Неужто с Мэтом? — язвит Кот. И вдруг до чесотки хочется ему врезать.
— С Тимофеем.
— Адрес, — резко встаю на ноги, одним движением стягиваю рубашку униформы. И замираю от повисшей тишины. Дышу тяжело и спина ноет так, словно я отстоял часов семь за столом, не меньше. — Антон, говори адрес. Я сейчас приеду.
Ловлю взгляд Кота, поднявшего с пола кожаную тетрадь, и это ни хрена не весело. Так друг смотрел на меня, когда я приперся к нему среди ночи и заявил, что видел свою Незабудку в клубе, куда меня потащил развеяться Тоха. Так смотрят на смертельно больного человека. И это нихрена не профессиональный взгляд. Меня буквально ломает под ним. Отчетливо слышу, как что-то внутри трещит и рвется в лохмотья. А следом склизкие щупальца страха обнимают затылок. Я, тридцатисемилетний военный врач, побывавший в таком пекле, что все черти ада ужаснутся, боюсь так, как никогда в своей жизни.
— Тебе нельзя никуда ехать, — разрывает тишину Антон. — За тобой следят, причем плотно. Кто-то тебя сдал, Чех. Кто-то, кто осведомлен о всех твоих перемещениях. Качаю головой. Плевать, что следят. Разве эта игра не для того, чтобы взять меня? Так я сам приду.
— Чех, не тупи, — это уже Кот, наблюдая, как я методично застегиваю рубашку. — Ты же не дурак, все понимаешь. Нужно сперва вычислить того, кто сливает информацию про тебя. И это не Кира. Ее «маячок» мы перенастроили.
— Там моя жена и мой брат, — рычу больше от бессилия, понимая, что правы они. Нельзя рубить сгоряча, но как им объяснить, что не могу я сидеть здесь и разговоры разговаривать, когда она там одна с этим уродом. Когда я замерзаю от страха за свою малышку.
— Они в порядке, Чех. Сам посуди. Если бы Мэт хотел причинить им вред, вряд ли бы вызвал их в клинику, где полно народу. Да и Кира защитит Тимофея.
Я знаю. А кто защитит ее, пока я здесь пытаюсь реанимировать свой здравый смысл?
— Ты назвал меня Чехом, — отвечаю невпопад.
Кот пожимает плечом. Он перестал называть меня Чехом с того дня, как в наших жизнях появилась Кира. Маленькая хрупкая девчонка с большим сердцем, верящая в сказки даже сейчас, когда жизнь обошлась с ней так мерзко. Девчонка, в чьи ладони я вложил собственное сердце. И она бережно хранила его все эти годы. А теперь оно готово было убиться нахрен, с силой врезаясь в ребра, вышибая из легких кислород, которого и так нещадно мало.
— Есть идеи, кто тебя слил Мэту?
— Ольга, — говорю первое, что приходит в голову. Кот выгибает бровь в немом вопросе, удивленный моим предположением. Я даже знаю, о чем он думает. Обиженная женщина способна на многое. Но у меня более весомый аргумент. — Она мой ассистент. Единственная во всей клинике, кто знает мое расписание от и до. Была моим ассистентом. Я порвал с ней, как только нашел Киру.
Но она приходила сегодня. Зачем? Ольга умная женщина, знающая себе цену. Та Ольга, с которой я проработал восемь лет, пять из которых трахал ее, никогда бы не стала делать то, что вытворила сегодня. Она никогда не бегала за мужиками, ей это было ни к чему, с ее-то данными мужики сами штабелями укладывались у ее груди. Успел понять за время нашего сотрудничества.
Это качество в ней и стало решающим, когда я предложил ей стать любовниками. Искать кого-то на стороне не хотелось. Шлюхи опостылели до зубовного скрежета. А она была идеальным вариантом: красивая, умная, правильно понимающая и принимающая все правила игры. Однажды лишь намекнула, что пора бы переводить наши отношения на новый уровень. Но когда я сказал, что мы можем просто все закончить, она больше эту тему не поднимала. И правильно, потому что в противном случае я бы поставил жирную точку и не пожалел бы. Что, собственно, и сделал. И она все поняла и приняла, бросив, что устраивать истерики не намерена.
Тогда зачем приходила сегодня? Неужели изменила своим принципам?
И что-то нехорошее ворочается на дне сознания. Что-то неправильно во всем этом. Всовываю руки в карманы хирургических брюк, которые не успел снять.
— Твою мать, — со всей злостью, на которую только способен. — Амулет пропал.
Зуб крокодила с замысловатыми символами на кожаном шнурке я привез из Африки месяц назад и брал с собой на каждую операцию. И сегодня я точно положил его в карман и не вынимал. А это значит, что его забрал кто-то другой. Ольга. Больше некому.
Это же я пересказываю друзьям.
— И зачем ей амулет?
Война научила мыслить быстро и нестандартно. Сейчас ответ лежит на поверхности.
— Чтобы замести следы. Там вполне мог быть "жучок".
Только это может объяснить осведомленность о моих передвижениях и слежку, которую я не почуял. А ведь должен был! Лоханулся по полной. И Киру подставил, а должен был защищать. Во что бы то ни стало! А я идиот. Не уберег и теперь страх выворачивает наизнанку каждый нерв.
— Как фамилия твоей Ольги?
